Дипак Чопра — шарлатан. Так я думала, стоя за двадцать рядов от сцены и ожидая, пока Бри, мой босс, закончит обсуждать с Дипаком презентацию, которая состоится вечером.

В Сан-Франциско Бри заведовала филиалом The Learning Annex — компании-основоположника курсов личностного роста для взрослых. Была середина 90-ых, время, когда люди еще называли Нью Эйдж «Нью Эйджем». Дипак был нашим главным трофеем в том сезоне. Мы с гордостью разместили рекламу его лекции на первой странице газетного каталога, где он получил свой собственный двухстраничный разворот, а не потерялся в перечне курсов от шаманов, «секспертов» и доморощенных королей недвижимости.

Я ничего не имела против доктора Чопры. Мне просто казалось удивительным, что перед генеральной репетицией своего выступления этот маяк просвещения, человек, стоящий выше всяких тривиальностей человеческого эго и сомнений в себе, спросил Бри, не полнят ли его брюки цвета хаки, бывшие на нем в тот момент.

Вероятно, поняла я, гуру — тоже люди, даже те гуру, чьими книгами переполнены полки книжных магазинов в приличных районах. Они — не безупречные, всезнающие оракулы, не беспокоящиеся земными вещами вроде жира, свисающего с боков, или растущих ягодиц. Они — бизнесмены. Бизнесмены с книгами, докладами и презентациями, которые лишь поднимают спрос на персональные консультации, которые тоже нужно как-то продавать.

«Это все для отвода глаз», — рассказывала моя подруга Шариз, истинный автор книг нескольких успешных гуру, с которой мы пили чай на следующей неделе; ее квартира в районе Мишн, Сан-Франциско, забита стопками книг, дисков и видеокассет о личностном развитии. «Многие из этих людей не более квалифицированы давать жизненные уроки, чем ты или я».

Как я стала «экспертом» личностного ростаСпустя десятилетие, я сама побывала в шкуре гуру. На дворе был 2007 год, и приближалась публикация моей первой книги — пособия по карьере для креативных натур, не желаюших работать в офисе.

«Чудесно!», — сказала мама, когда я позвонила ей сообщить, что первые копии книги пришли ей по почте. — «Когда идешь на Опру?»

Я объяснила ей, что большинство авторов, особенно с такими небольшими тиражами как у меня, не удостаиваются шанса встретиться с королевой дневного телевидения. Я также была вынуждена сообщить, что в ближайшее время в моем расписании не предвидится тур по стране на пассажирском сиденье первого класса, оплаченный издательством, как и не стоит ожидать распития шампанского из бокалов в виде доллара. Для большинства авторов нехудожественных текстов, с которыми я была знакома, «книжный тур» подразумевал лихорадочное написание статей в блог и посещение парочки городов, где можно было переночевать и где были знакомые, знакомые которых организуют конференции или публичные мероприятия, на которых можно выступить. Чаще всего платить за это нужно было из своего кармана.

«Никогда не знаешь, что тебя ждет», — продолжала мама. — «Вспомни женщину, которая написала „Ешь, молись, люби“. Она-то уж точно не продешевила. Держи меня в курсе, чтобы я могла всем сказать, в каких передачах тебя можно увидеть и когда».

Вскоре после этого напутствия другое я услышала от главы отдела маркетинга моего издательства. Все идет по графику, сказала она, сидя за своим широким, захламленным столом. Пресс-релизы и копии рецензий уже вышли. Пиарщики уже прощупывают почву; первые рецензии можно будет прочитать уже скоро, а в ближайшие несколько недель я начну получать звонки с предложениями интервью.

«Остальное зависит уже от тебя. Помогут любые самостоятельные шаги навстречу связи с читателями и привлечению последователей», — добавила она.

Так началась моя годовая одиссея по раздаче карьерных советов всем, кто готов слушать. Внезапно начались публичные выступления, теле- и радио-интервью, публикации колонок в общенациональных изданиях и повторение всего этого на разнообразных социальных медиа.

Вскоре я убедилась, что изображать большого знатока — это лицемериеПродвижение собственной книги — это одновременно лучшая и худшая работа для автора. Да, когда тебя просят дать интервью или где-то появиться, это означает, что на твою книгу не наплевать или, в крайнем случае, продюсеру или организатору мероприятия нужно чем-то заполнить прореху в расписании. От лести ты начинаешь трепетать, мечта наконец-то сбылась — так все и есть, пока ты не садишься перед камерой, на лице — толстый слой грима, и ты понимаешь, что из головы вылетели все слова, которые ты повторяла последние три дня, и, несмотря на сотню прыжков на месте в уборной, которые были призваны успокоить нервы за несколько мгновений до передачи, твои руки трясутся, глаза дергаются в разные стороны, и ты уверена, что тебя вот-вот стошнит.

Сказать, что оратор из меня был так себе, — значит не сказать ничего. Большинство теле- и радио-интервьюеров обучены закруглять острые края своих гостей. В книжных магазинах и на библиотечных площадках можно прослыть очаровательной, если постоянно терять нить рассуждений или ударяться о микрофон. Но так легко отделаться не получится, если ты находишься в аудитории, заполненной сотнями профессионалов, которые ожидают, что ты будешь разговаривать так, будто управляла толпами всю свою жизнь.

В ходе одного из наиболее катастрофических выступлений, которую я произносила перед филиалом Национальной ассоциации профессиональных организаторов, я вышла на сцену и обнаружила, что с собой у меня не та речь. Я согласилась вещать на тему того, как профессионалам, работающим самим на себя, оставаться собранными. В спешке покидая номер отеля, я принесла с собой речь о том, как писателям можно разнообразить свои навыки. Выбитая из колеи, я пыталась импровизировать, перетасовывая свои распечатки в поисках подобия подходящей темы. Через пару минут я забросила свою тщательно выверенную презентацию, так как она больше не была связана с потоком сознания, исходившим из моего рта.

«Спасибо что посетили нас сегодня», — сказал член правления ассоциации, который добавил меня в список выступающих, как только моя речь закончилась, сунув мне в руку подарочный сертификат из Старбакса на 15 долларов (благодарственные письма, подарочные сертификаты и «возможность продать книги после мероприятия» были стандартными платами для докладчиков четвертого сорта вроде меня). Я покорно улыбнулась, отчаянно пытаясь пробиться к столу, где подписывались книги. «Тебе стоит попробовать Toastmasters Раньше я тоже выступала там ужасно», — сказала она, указывая на сцену.

За это время я повстречалась с множеством других авторов книг о личностном развитии. И поняла, что нас можно разделить на два типа: люди, которые живут ради того, чтобы писать, и самопровозглашенные эксперты, которые надеются стать богатыми и знаменитыми. «Книги — это всего лишь средство достижения цели», — сказал мне один популярный блогер в зеленой комнате местного телеканала, где мы ожидали наш прямой эфир. Глядя на ее накрахмаленный красный блейзер и совершенный макияж, я провела руками по своей мятой блузке и попыталась забыть о курчавом беспорядке на голове.

«Твоя книга — это по сути визитка», — продолжила она. Для нее книжный контракт был бизнес-планом — одним из шагов к доходу от рекламы, приглашениям на доклады, корпоративным спонсорам, работе консультантом — или даже капиталом для стартапа. Если ты хочешь зарабатывать деньги написанием книг, тебе нужно быть лидером мнений, гуру. В общем, быть Дипаком Чопрой.

Достичь статуса Чопры было сложно, но не невозможно — так меня заверяли коллеги-авторы. Самое важное — монетизировать свою экспертизу, словно каждый человек, которого ты встречаешь в жизни, — разменная монета, которая только и ждет, чтобы ее оторвали от дивана. Чтобы этого добиться, мне требовалось усеять свой сайт впечатляющими фотографиями себя — руки сложены, лицо уверенно заявляет, что нет ничего на свете, чего я могла бы не знать. Нужна была и электронная рассылка, продвигающая продукты, которые мои многочисленные адепты могли бы купить — вебинары, электронные книги и пакеты услуг по 499 долларов. 10 тыс. долларов требовалось вложить в медиа-тренера, который научился бы меня общаться на равных с Терри Гросс и Андерсоном Купером, хотя и эта сумма сильно превышала мой аванс, и к тому времени у меня уже образовался долг за аренду жилья.

Если Дипак Чопра — шарлатан, то и я тоже. Постепенно я начинала понимать, что изображать большого знатока — это лицемерие.

Вместо того, чтобы следовать каким-то из вышеуказанных советов, я металась от одного к другому, превратившись в изможденного фрилансера; то торопилась написать колонку к дедлайну, то давала интервью, то выступала с публичной речью, и так по кругу; пыталась поддерживать на плаву и свой рейтинг в Amazon, и свой счет в банке, часто работала в ночную смену, чтобы все успеть.

Я начала срывать дедлайны. Мой почтовый ящик заполнили гневные письма от редакторов: «ГДЕ ВАШ ТЕКСТ?» Каждое утро понедельника приходилось снова решать, какой просроченный проект закончить первым. Иногда я приходила на выступления, поспав всего два часа. «Устало выглядишь», — сказала мне коллега после одной особенно посредственной лекции о том, как писатели должны выстраивать идеальную репутацию. Она не стала говорить о целой реке соуса для пасты, которую я в прострации пролила за обедом себе на платье.

Моя личная жизнь тоже была не в лучшем состоянии. Друзья начинали сердиться на меня за то, что я постоянно отменяла встречи с ними из-за работы допоздна. Жених несколько раз спрашивал, помолвлены ли мы до сих пор. Во время одного из нечастых ужинов с парой подруг одна из них меня спросила, над чем я работаю. «Статья о предпринимателях, не работающих 80 часов в неделю», — ответила я на полном серьезе. Одна подруга дико расхохоталась, другая подавилась пивом.

— Когда началась боль? — спросила медсестра горячей линии.
— Где-то два дня назад.
— Одышка?
— Немного…

Я воспользовалась советом медсестры и направилась в пункт первой помощи. Через шесть часов и несколько осмотров кардиолог мне сказал, что с моим сердцем все в порядке. Скорее всего, у меня была паническая атака. Лечение? Меньше стресса, больше отдыха.

На публике я была образцом сбалансированного, успешного фрилансера. Наедине с собой я сходила с ума. Написание книги о том, как самому построить карьеру своей мечты, привело меня к работе, которую я ненавидела. Я должна была представлять собой баланс между работой и жизнью, быть королевой контроля над своей карьерой. Но воскресными вечерами я испытывала тот самый ужас, от которого хочется свернуться калачиком и от которого я обещала избавить читателей в своей книге. Боже мой, да я пошла в больницу с болью в груди, хотя мне идет всего четвертый десяток, да еще и потратила на это $4000.

Урок: делать то, о чем говоришь — очень-очень трудно. Нужно браться за работу без лишних словСледовать собственным советам тяжело. И не только мне. Я знаю авторов советов для свиданий, которые не ходят на свидания. Я брала интервью у эксперта по карьере, рекомендовавшей родителям, работающим на дому, нанимать няню, а в перерывах между своими заготовленными фразами пытавшейся успокоить двух плачущих детей. Я знаю человека, дающего курсы по увеличению своих доходов во фрилансе, который в частной беседе мне признался, что понятия не имеет, сколько он зарабатывает, потому что всеми финансами заведует его жена.

Неприятный секрет всех профессиональных советчиков заключается в том, что мы в итоге начинаем учить других тому, чему больше всего пора бы научиться нам самим.

Когда грянула рецессия, мой ящик заполнился письмами от людей, столкнувшихся с банкротством и взысканиями по долгам. Людей с невообразимыми проблемами со здоровьем и горой счетов за лечение. Один мой знакомый автор карьерных советов получал письма, в которых отправители спрашивали, смогут ли их семьи получать деньги за страхование жизни, если они покончат с собой.

После одного из моих выступлений в книжном магазине ко мне подошла женщина с короткими седыми волосами, похожая на мою мать. Ее искаженное лицо было воплощением всех этих отчаянных писем. Она уже год была без работы и не знала, куда ей пойти и как она заплатит за ипотеку через месяц.

Я ответила стандартной заготовкой про скрытый рынок трудоустройства, промежуточную работу во фрилансе, сетевые стратегии поиска работы для людей старше пятидесяти. Она вежливо и скорбно отказывалась от каждого предложения, уверяя, что уже все это перепробовала.

Меня беспокоило то, что люди в таких тяжелых обстоятельствах спрашивали у незнакомца из сети или книжного магазина совета по юридическим, финансовым или связанным с психическим здоровьем вопросам. На эти вопросы единственным разумным ответом было «Вам правда нужно поговорить об этом с квалифицированным специалистом». Не то чтобы я не хотела помочь, но я не знала, как.

«Мне на самом деле не с кем больше об этом поговорить. Я живу одна, и всем все равно», — продолжила женщина, когда в маленьком магазине уже никого не было, кроме нас с ней и организатора лекции, собиравшегося закрывать магазин. Беседа прдолжалась в таком ключе еще некоторое время, безо всяких плодов и без всякой надежды. Я предложила пару служб «скользящей» консультации, но она отказалась и от них. Я ушла из магазина дико сонной.

Я начинала ощущать себя безответственной, будто единственной возможностью продолжать заниматься этим было забыть о всех тех, кому мои универсальные успокоения не могли помочь. Но с тренингами появляются и важные обязанности. Обязанность предлагать советы, в эффективности которых вы уверены, желательно опробованные на вас самих. Обязанность быть выше искусно выстроенной чепухи. Обязанность не пытаться решить проблемы, которые вы не в состоянии решить.

Советовать другим, как управлять их жизнью и карьерой, уже не казалось мне желанной работой. Это был не просто кризис навыков или заработка — это был кризис совести

Я достигла развилки. Пора было выбирать: я могла принять жизнь гуру, выработать более яркий и отполированный образ, продавать то, что знаю и притворяться в том, чего не знаю. Или я могла вернуться к более простой, тихой жизни писателя-фрилансера. Вкратце, я могла пойти в Чопры или домой.

Я решила пойти домой.

По материалам: Vox. Перевели: Александр Мельник, Кирилл Казаков и Кирилл Козловский.
Редактировали: Сергей Разумов, Настя Железнякова и Кирилл Казаков.