Мое интервью с Джастином Маклеодом уже подходило к концу, когда я спросила: «А вы когда-нибудь влюблялись?»

Этот топ-менеджер с мальчишечьим лицом создал Hinge, новое приложение для знакомств. Конечно же, я намеренно задала этот вопросы якобы мимоходом.

Джастин выглядел ошарашенным. Никто никогда у него не спрашивал об этом на интервью. «Да, — наконец ответил он. — Но когда я это понял, было уже слишком поздно». А потом он попросил меня выключить диктофон. Я остановила запись.  

Без диктофона он почувствовал себя свободнее и захотел облегчить душу. Ее звали Кейт. Они встречались в колледже. Он постоянно причинял ей боль. (На этой фразе у него в глазах заблестели слезы.) Вряд ли он тогда мог гордиться своим поведением. С тех пор он старался загладить вину перед всеми, включая Кейт. Но она теперь живет в другой стране и помолвлена с другим мужчиной. «Она знает, что вы ее до сих пор любите?» — спросила я.

«Нет, — ответил он. — Она обручена уже два года». 

«Два года? — уточнила я. — Но почему так долго?»

«Понятия не имею». 

На тот момент мы с мужем уже год жили раздельно, завершая наш 20-летний брак. Я много думала о природе любви и о том, насколько она редка. Я решила взять интервью у Джастина, потому что его приложение мне очень помогло: благодаря нему я пошла на свидание вслепую с художником, первое после развода, и сразу же влюбилась по уши. 

Любовь с первого взгляда, такого со мной никогда не случалось раньше. Когда я скачала приложение Джастина, фото этого мужчины выскочило на моем экране самым первым. 

Чтобы вы понимали, тогда со мной очень много всего случилось в первый раз: первое приложение для знакомств, первое свидание вслепую, первая любовь с первого взгляда. Мне стало интересно, как работает алгоритм приложения, как оно устроено и как смогло угадать, по нашим общим знакомым в Фейсбуке, что этот художник, любивший изображать либидо как бутоны цветков, пустит корни в моем сердце. 

«Вы просто обязаны ей признаться, — сказала я Джастину. — Послушайте меня…». И рассказала ему историю про парня, в которого я влюбилась еще до знакомства с мужем. 

Он учился на старшем курсе колледжа и изучал Шекспира за границей. А я была 22-летним военным корреспондентом и жила в Париже. Мы познакомились на карибском пляже, а потом я приехала к нему в Лондон, все еще страдая от последствий контузии. Я освещала конец Афганской войны. 

Я думала о нем каждый день, пока была на войне. Мне приходилось спать в пещерах, а дизентерия и осколочное ранение руки так меня доканали, что «Врачам без границ» пришлось эвакуировать меня из Гиндукуш. Любовь помогала мне не падать духом. 

Но спустя несколько дней после моей поездки в Лондон он меня кинул. Он обещал приехать ко мне в Париж на выходные, но так и не объявился. По крайней мере, так я думала. 

Двадцать лет спустя я выяснила, что он прилетел тогда в Париж, но потерял бумажку с моим адресом и телефоном. Меня не было в справочнике. У него не было автоответчика. У нас не было общих друзей. Так что он остановился в хостеле, а я вышла замуж за своего следующего бойфренда и родила ему троих детей. Ведь жизнь продолжается.

А потом появился Гугл, и на первом же моем фото он увидел меня с тремя детьми. Это было фото из статьи о моей первой книге — воспоминаний о работе военным корреспондентом. Вскоре он женился на своей девушке и тоже завел троих детей. Ведь жизнь продолжается. 

Я наткнулась на него случайно, когда проводила исследование о театральных компаниях для последней книги. Под фото значилось его очень распространенное имя. Я написала ему письмо. «Это ты тот парень, который кинул меня в Париже?»

Так я выяснила, что на самом деле случилось в тот выходной и начала переваривать все последствия нашей оборвавшейся связи. 

Он приехал в Нью-Йорк по работе через пару месяцев, и весенним днем мы пообедали вместе на скамейке в Центральном парке. Я была настолько растеряна, что опрокинула лимонад и уронила сэндвич: давно потерянная любовь была все еще жива. 

Катарсис, последовавший за нашей встречей, и шок от осознания того, что любовь, надолго лишенная солнца и воды, все еще не увяла, повлияли и на мой, и на его браки, правда, совсем по-разному. Он понял, что нужно приложить много сил, чтобы его брак расцвел. А я поняла, что возделывала свой со всем старанием, но даже спустя 23 года регулярной пахоты эта земля не принесет урожай. 

Спустя четыре года я слушала историю любви Джастина и Кейт, сидя уже на другой нью-йоркской скамейке, и внезапно меня наполнила жажда действия. «Ты все еще ее любишь, — сказала я ему, — и она пока не вышла замуж, поэтому ты должен ей признаться. Прямо сейчас. Иначе проснешься лет через 20 и пожалеешь о том, что промолчал. Только не надо это делать по электронной почте или в Фейсбуке. Ты должен поехать туда и быть готовым к тому, что дверь захлопнут у тебя перед носом». 

Он задумчиво рассмеялся. «Нет, я не могу так сделать. Уже слишком поздно». 

Через три месяца я получила от него имеил с приглашением на ланч. Статья про Джастина и его компанию, в которой он разрешил мне упомянуть и Кейт (в тексте я назвала ее «Роузбад» (скорее всего, журналистка ссылается на американский фильм «Гражданин Кейн» 1941 года. По сюжету газетный магнат Чарльз Кейн умирает в своем шикарном особняке, повторяя лишь одно слово — «Роузбад», розовый бутон. После его смерти репортеры берутся выяснить, что это значит. Мы не смотрели этот фильм, но судя по описанию, «Роузбад» символизирует нечто дорогое человеку и потерянное навсегда — прим. Newoчем), помогла в продвижении приложения, и он хотел поблагодарить меня. 

В назначенный день я вошла в ресторан и обратилась к официантке. «Джастин Маклеод, столик на двоих», — сказала я. 

«Нет, — откликнулся он у меня за спиной, — на троих». 

«На троих? Будет кто-то еще?»

«Она», — указал он на женщину, быстро идущую по улице. Она была одета в розовое пальто, рыжеватые волосы развевались на ветру.

«Это…? Неужели это Роузбад?»

«Да».

Кейт стремительно зашла внутрь и сгребла меня в объятия. Вблизи она оказалась очень похожей на другую Кейт — Хепберн, снимавшуюся в комедиях о повторном браке, про которые мне рассказывал на лекциях в колледже Стэнли Кавелл.

Эти фильмы, предшественники современных ромкомов, снимали в США в 1930-40-х годах, когда внебрачные связи были под запретом. Чтобы обойти цензуру, киношникам приходилось придерживаться одного и того же сюжета: пара разводилась, оба заводили интрижки на стороне, а затем сходились обратно. В чем мораль этих историй? Иногда приходится потерять свою любовь, чтобы обрести ее снова, а возвращение к истокам поможет ей расцвести вновь. 

«Это все благодаря вам, — выпалила Кейт, расплакавшись. — Спасибо». 

На этом моменте слезы подступили к глазам и у нас с Джастином, и остальные посетители уставились на нас в замешательстве. 

Когда мы заняли свой столик, они поведали мне историю своего воссоединения, заканчивая друг за другом предложения, будто давно женатая пара. Джастин случайно наткнулся на друга Кейт, что сподвигло его написать ей и предложить поговорить. А после он купил билет и прилетел в гости без предупреждения. Он позвонил ей из отеля и спросил, могут ли они увидеться. Ее свадьба должна была состояться через месяц. Однако через три дня она собрала вещи и съехала с квартиры, где жила с женихом.  

Я почувствовала приступ вины. Бедный мужчина!

Да все нормально, сказала она. У них давно были проблемы в отношениях. Она искала предлог, чтобы отложить или отменить свадьбу, но приглашения были уже разосланы, зал выбран и заказана еда, и она не знала, как разрешить свои сомнения, никого при этом не расстроив. 

Джастин появился у нее на пороге в самый последний момент, и пропусти он его, говорить о чувствах было бы уже слишком поздно. К моменту нашей встречи в ресторане они уже успели съехаться.

Вскоре уже я принимала их у себя дома, где познакомила с помешанным на бутонах художником. Он тоже нес ответственность за их воссоединение. Наш роман, к моему большому сожалению, завял, но мы сумели остаться близкими друзьями и даже ударились в творческую коллаборацию после того, как он прислал мне один из своих набросков.

Мы подписали с ним контракт на три книги: «Азбука взросления», «Азбука родительства», и, по горькой иронии, «Азбука любви». 

«Что это был за набросок?» — спросила Кейт. 

Я показала ей тот рисунок на телефоне. 

Она улыбнулась. «Это что, яичники?»

«Или семена, — ответила я. — Или бутоны, тут уж как посмотреть».

Это был рисунок, прекрасно показывающий, что любовь рождает любовь, а та, в свою очередь, тянет за собой другую любовь. Ведь благодаря этому мы все и собрались за моим столом тем вечером. Если настоящая любовь сумела расцвести, она никогда не исчезнет бесследно. Она может потеряться с листком бумаги или воплотиться в искусстве, книгах или детях, а может помочь другой паре воссоединиться, не сумев связать вашу. 

Но любовь все равно рядом. Она ждет лучей солнца, чтобы пробиться сквозь оттаивающую почву, настаивая на своем праве жить на Земле. И в наших сердцах.

По материалам New York Times
Автор: Дебора Копакэн

Переводила: Екатерина Кузнецова
Редактировала: Анастасия Железнякова