Среднее время прочтения — 13 мин.

Дорогой 22 век! 

До этого момента мне казалось, что я пишу письма далеким потомкам. В начале 22 века сегодняшним детям будет уже за 80. Большинство жителей нового столетия будут из поколений, рожденных после эпохи печатной прессы. Мы же уйдем в небытие. Канем в лету. Станем кормом для червей, сыграем в ящик. Прах к праху и все такое.

Не будем спешить. Оказывается, что представление о процессе старения (и о том, как его остановить) расширяется гораздо быстрее, чем можно себе представить. Некоторые ведущие биологи считают, что мы можем отсрочить старость уже сегодня с помощью современных препаратов, биодобавок, диет и физических упражнений, но только когда современная медицина будет рассматривать старение как излечимую болезнь. Так что, вполне возможно, один из тех жителей 22 века, которым адресовано это письмо… я сам.

В таком случае, передаю привет будущему мне! И сразу вопрос: насколько круто мы отметили наш 127 день рождения?

Может, вы помните, как в 2019 году сама идея о том, чтобы дожить до такого возраста, да еще и в добром здравии, казалась абсурдной. Тогда наше сознание еще не избавилось от древних установок, и после 80 человека считали долгожителем. Уже ближе к этому возрасту наша жизнь, подгоняемая сердечно-сосудистыми заболеваниями, Альцгеймером или раком, стремилась к концу. При хороших генах, правильном питании и тугом кармане как-то можно было дотянуть до 90. А имея целое состояние, можно было стать одним из тех ухмыляющихся старичков из вечерних выпусков теленовостей, где расскажут, как он, хоть и выдержал сотню раундов в бою с натиском времени, все еще рад натянуть праздничный колпак и съесть кусочек именинного торта, даже если потом придется выехать на своей коляске из-за стола, чтобы принять таблетки и поспать днем.

Только вам стукнуло 110  — и вы превращались в городскую легенду. В 2019 году самому старому человеку на Земле — Канэ Танака из Японии — было 116 лет. Мировой рекорд принадлежит умершей в 1997 в возрасте 122 лет Жанне Кальман. Несмотря на обвинения одного геронтолога о том, что в хаосе Второй мировой войны дочь Кальман тайно присвоила ее личность, ученые все же считают, что 122 года — это предел продолжительности человеческой жизни.

Я давно был одержим идеей прожить как можно дольше, чтобы увидеть будущее собственными глазами. И тем не менее самый оптимистичный прогноз, который я только мог себе дать — это (если мне, конечно, повезет дожить в целости и сохранности) увидеть на свой сотый день рождения то, чего достиг наш мир в далеком 2070. Пока в сентябре 2019 года гарвардский профессор генетики не поделился со мной следующей мыслью: «К началу нового столетия о человеке, покинувшем наш мир в 122 года, скажут, что он прожил хорошую, пусть и сравнительно недолгую, жизнь. Мы с грустью будет вспоминать о тех временах, когда это было не так».

50-летний профессор выглядит максимум на 30, и сам надеется увидеть 2100 год своими глазами, а к тому моменту ему будет 132. Как только я это понял, во мне моментально проснулась зависть: уж если он в своем возрасте сможет достичь этого, то и я подавно. 

«К началу нового столетия о человеке, покинувшем наш мир в возрасте 122 лет, скажут, что он прожил хорошую, пусть и недолгую, жизнь».

Биолог Дэвид Синклер

Этот профессор — Дэвид Синклер, известный ученый с множеством наград и автор новой книги «Lifespan: Why We Age and Why We Don’t Have To». Синклер, недавно прославившийся в узких кругах благодаря участию в подкасте «The Joe Rogan Experience», — далеко не первый гуру долголетия в нашем обществе. Я достаточно стар, чтобы помнить 2004 год, когда изобретатель Рэй Курцвейл стал продвигать идею о том, что мы сможем жить вечно, если только дотянем до середины 2020, когда продвинутые биотехнологии (и сингулярность — популяризованный Курцвейлом термин для обозначения момента, когда ИИ превзойдет человека) будут доминировать в нашей жизни.  

Курцвейла довольно быстро запомнили в Кремниевой долине во многом благодаря его толстым пакетикам на застежке с витаминами и биодобавками, которые он принимал по нескольку раз за день в надежде дожить до сингулярности. В своих резких высказываниях он часто цитировал Обри ди Грея, исследователя долголетия, работающего во все еще теоретической сфере — регенеративной медицине. Ди Грей заявлял, что «к 2100 году ожидаемая продолжительность жизни составит около 5000 лет».

Синклер не похож на них. Кроткий австралиец (что само по себе редкость) осторожен в своих высказываниях. Он не уверяет, что мы будем жить вечно или что мы увидим 7100 год, но лишь предполагает, что многие из нас смогут преодолеть барьер в 122 года, а мысль о том, чтобы дожить до недосягаемых 150, «не кажется такой уж и глупой».

В отличие от Курцвейла и ди Грея, Синклер проводил настоящие исследования. Большинство своих наград он получил за работы по изучению механизма старения дрожжей, но помимо этого ему также удалось увеличить продолжительность жизни лабораторных мышей. В одном из его самых любимых экспериментов престарелая мышь бежала без остановки так долго, что беговая дорожка, рассчитанная максимум на 3 километра, сломалась, не выдержав напора грызуна-ультрамарафонца.

Так что когда Синклер заявляет, что «легче найти лекарство от старения, чем от рака» (а если оно будет найдено, то снизится и угроза последнего), нам стоит прислушаться. У него есть рецепт. Первая треть его книги — сплошные дебри из генетики и его «информационной теории старения»: наши клетки разрушаются, так как с каждым разом воспроизводят все худшую, «аналоговую» версию самих себя. Все равно что перезаписывать с кассеты на кассету (детишки 22 века, спросите, что такое кассета, у тех, кто старше 110).

ДНК в каждой клетке изнашивается. Клеточные стенки ослабевают и начинают распадаться. Изначально все наши клетки — стволовые, и позднее они трансформируются в специализированные: в клетки сердца, кожи или мозга. В процессе старения некоторые из них пытаются превратиться обратно в стволовые, но достичь этого им не удается, поэтому они мутируют в другой вид клеток. Будто игла фонографа, соскочившая с пластинки (что такое фонограф, спросите у тех, кто старше 120). 

В этом причина возникновения опухолей, разрушения капилляров и прочих клеточных патологий. «Эта потеря клеточной информации как раз-таки и приводит нас в мир сердечных заболеваний, рака, боли, немощности и смерти», — утверждает Синклер. Мы все еще неспособны сделать так, чтобы наши клетки научились без потерь создавать качественные, «цифровые» копии. Но в наших силах исправить ошибки копирования, «затереть царапины на компакт-диске», — на этом Синклер и завершил свою триаду аналогий с записывающими устройствами из 20 века. (Те, кому за 100, ответят на ваши вопросы о компакт-дисках.)

Так как же нам этого добиться? Благодаря эпизоду с мышью и остальным экспериментам Синклер подтвердил, что ферменты под названием сиртуины ощутимо повышают возможности клеток, снижая риск развития патологий. Сиртуины, в свою очередь, могут быть активированы «вспомогательной молекулой», коферментом НАД, или никотинамидадениндинуклеотиидом. У той престарелой мыши было столько НАД в организме, что ее кровеносные сосуды заработали как новые. Наполненной живительным кислородом, ей, очевидно, хотелось бежать вечно.

Есть множество способов увеличить уровень НАД. (Может, теперь вы это проходите в школе, но мы, деды, совсем недавно поняли, как это работает, так что отнеситесь с пониманием.) Много дорогих препаратов и биодобавок обещают сделать это. Но каково было мое удивление, когда я узнал, что то, чему Синклер отдает свое предпочтение, НМН — по-научному никотинамидмононуклеотид — можно спокойно достать через интернет, он прячется среди множества бесполезных добавок прямо у нас на глазах. Точь в точь, как Ковчег Завета на складе в конце фильма «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега».

НМН, полученный из витамина B3, или ниацина, — не самая дешевая добавка, но вполне доступная. Месячный курс обошелся меньше чем в $20. И это при ежедневной дозе в 250 мг. Синклер сам принимает целый грамм НМН каждый день, добавляя его в йогурт. И чтобы соответствовать ему, мне придется тратить $20 еженедельно. И все же это будет стоящим вложением, если оно спасет меня от необходимости выкладывать кругленькую сумму за огромные дозы лекарств от старческих заболеваний до конца моих дней. Да и что может быть дороже жизни?

За последние годы в научном мире наблюдался настоящий бум в исследованиях, показывающих, что НМН (и родственный ему НР, или никотинамид рибозид) может быть источником вечной молодости. Однако личный опыт для меня более убедителен: Синклер стал давать НМН своему отцу, когда тому было 70. Он только что потерял жену, и, казалось, что он медленно угасал. Сейчас отцу профессора 80, он ходит на свидания, занимается хайкингом и путешествует самолетом так часто, что Синклер едва ли с ним видится. Кроме того, генетик стал давать НМН и своей десятилетней собаке, гибриду пуделя по имени Чарли; из-за живительного эффекта добавки пес больше не может работать в канис-терапии и спокойно сидеть рядом с пациентами.

Даже после недельного курса НМН я уже ощутил эффект, сравнимый с чашкой тройного эспрессо, разве что только протекал он дольше и размереннее. Моя жена годами страдала от хронической усталости, а НМН помог ей бороться с ней. (Стоит также заметить, что некоторые могут испытывать тошноту от приема НМН, но ни НМН, ни НР не обладают побочным эффектом от приема чистого ниацина, из-за которого лицо у вас становится пунцовым.)

НМН — не единственная биодобавка, которую Синклер рекомендует или принимает сам. Есть также и ресвератрол — соединение, найденное в красном вине. Нам давно известно, что ресвератрол снижает давление, но оказывается, что он также повышает содержание НАД. (Раньше считалось, что польза ресвератрола в том, что он — антиоксидант, однако биологи вроде Синклера стали отходить от свободнорадикальной теории старения.) И есть еще метформин — широко распространенное лекарство от диабета, также проявившее антивозрастные свойства.

Тем не менее сегодня рядовой терапевт не станет выписывать лекарство от старения, потому что медицина не считает его болезнью. По определению болезнь — это не то, что затрагивает все человечество. И все же Синклер считает, что рано или поздно это изменится, стоит только дождаться, пока до нее не дойдут последние научные труды. 

Вирус Бенджамина Баттона

В разработке находятся и другие совершенно новые лекарства, о большинстве из которых Синклер не имеет права говорить и которые, по его мнению, «заставят сегодняшние методы лечения выглядеть как дремучее исцеление всего подряд пиявками». Он полагает, что в течение следующих нескольких десятилетий врачи станут вводить нам доброкачественный вирус-конструктор, который будет способен в буквальном смысле перепрограммировать наш геном для возвращения молодости. Необходимо будет проделать курс инъекций в возрасте 30 лет, а затем, когда начнете ощущать последствия старения примерно в районе 40, курс антибиотиков запустит вирус.

Это пробудит гены, которые буквально повернут биологические часы тела вспять: седина сойдет на нет, морщины разгладятся, и даже органы регенерируются. «Вы снова почувствуете себя на 35, затем на 30, на 25, словно Бенджамин Баттон»,  — пишет Синклер. В этот момент нужно будет принять второй антибиотик, чтобы отключить фонтан молодости, дабы процесс обращения старения вспять не зашел слишком далеко.

«Звучит как научная фантастика, правда?»  — ухмыляется Синклер. Ну естественно, по крайней мере для нас. Но велика вероятность, что для вас, потомки, это совсем не так.

Но, безусловно, эта история не только про препараты и футуристические виды лечения. Существует еще два способа помогать себе бороться со старением, которые всем живущим в мою эпоху отлично знакомы и которых они должны придерживаться. Наверняка и вы о них наслышаны. Давайте все вместе (три, четыре): диета и спорт. 

Часть про упражнения на самом деле гораздо менее обременительна, чем большинство людей хочет думать. Всего полчаса кардио каждый день дают невероятно благоприятный эффект (возможно, даже более благоприятный, чем часовая силовая тренировка, потому что остается больше энергии для сжигания большего количества калорий). Сам Синклер занимается всего один-два раза в неделю: он бегает и делает силовые упражнения вместе с сыном. Еще он тренирует организм, подвергая его экстремальным температурам — ходит в сауну, погружается в холодную воду и устраивает пробежки в одной футболке под бостонским снегом. Эти методы также показали положительное влияние на увеличение продолжительности жизни у лабораторных животных.

Судя по всему, основу борьбы со старением составляет подвержение организма такому количеству стресса, выдержав который он станет еще сильнее.

«Просто перестаньте, черт возьми, так много есть»

Майк Джонс, пианист дуэта «Пенн и Теллер»

Именно когда дело доходит до диет, большинство моих сверстников терпят неудачу. Боюсь, обходных путей тут не найдешь: исследование за исследованием доказывают, что ограничение калорий действительно способствует более долгой жизни, а не просто создает ее иллюзию. Не имеет значения, поститесь ли вы по несколько дней в неделю или в течение одной недели каждые несколько месяцев, или, может, наедаетесь только «на 80%», как японцы, или же строго придерживаетесь 1200 калорий в день, а может, просто «забываете» про один из трех приемов пищи, как это делает сам Синклер. (Загруженный образ жизни международно известного ученого помогает ему в этом, он обычно пропускает завтрак.)

Какими бы способами вы этого не добивались, ограничение калорий запускает переключатель голодания, который превращает ваши клетки в маленькие крепости, защищая от всех видов повреждений ДНК. Да настолько, что пациентам, проходящим курс химиотерапии, теперь советуют поститься как можно больше и пить только воду, если это возможно. Если они ограничивают свое питание, их здоровые клетки становятся достаточно сильными, чтобы противостоять химиотерапии, которая проходит через них и поражает раковые клетки, словно ангел смерти.

Я недостаточно храбр, чтобы опробовать «Prolon», пятидневную диету исключительного голодания за $250, первоначально разработанную для пациентов с химиотерапией, которая в этом году покорила сердца жителей Кремниевой долины, одержимых долголетием. (Примерный рацион на день: оливки, травяной чай, крошечный ореховый батончик, пакетик растительных крекеров.) Но так уж получилось, что как раз когда я общался с Синклером, моя жена настояла, чтобы мы обуздали наши пищевые привычки с помощью одной из диет «Whole30», на которых мы периодически сидим (в течение месяца вы едите исключительно белок, овощи, фрукты, орехи и семена, но количество их потребления не ограничено). Поскольку то, чем я питался, уже имело высокую питательную ценность — и я не был таким голодным, как при обычном режиме питания с кучей углеводов, — было легче есть меньше.

После того, как я отщелкнул тот же ментальный переключатель, что и Синклер («Относитесь к голоду как к неотъемлемой части жизни», — советует он), все оказалось совсем не так страшно, как я опасался. Злая от голода версия меня так и не проснулась, а лишние килограммы вокруг талии начали таять. Я больше не навязывал себе никаких правил, против которых мог бы восстать: я всего лишь выбирал меньшие порции и был искренне удивлен тем, как мало мне на самом деле требовалось.

Это заставило меня вспомнить самый краткий совет по питанию, который я когда-либо слышал, предложенный в одном из эпизодов «Penn and Teller’s Bullshit!» пианистом пары фокусников, который только недавно сбросил 40 кг: «Просто перестаньте, черт возьми, так много есть». (Его босс Пенн Джиллетт позже сбросил еще больше подобным образом, но добавил шаг перепрограммирования своих вкусовых рецепторов короткой картофельной монодиетой — опять же, я бы никогда не смог такое сделать, но это реально может кому-то помочь.)

К моменту наступления вашей более просвещенной эпохи, я полагаю, какая-либо форма ограничения калорий с высоким содержанием питательных веществ будет глубоко укоренена в сознании общества. Дроны-доставщики фастфуда будут привозить показавшиеся бы нам крохотными порции салатов с ингредиентами, точно подобранными к вашему индивидуальному геному. Вы оглянетесь на нашу эпоху обжорства и содрогнетесь не только от количества коров, которых мы поглотили до создания «Impossible Burger». Бомбардировка с рекламных щитов и экранов ТВ переполненными начинкой пиццами и многослойными гамбургерами, гигантскими газированными напитками и нелепыми сладостями начнет выглядеть так, как она должна восприниматься на самом деле: пропагандой, граничащей с пыткой.

Как только мы преодолели все преграды на пути к правильному питанию, установили режим упражнений, саун и погружений в холодную воду, залились НМН и ресвератролом, метформином и доброкачественными вирусами, бросили курить и сократили потребление алкоголя, да еще и перестали забывать пристегивать ремни безопасности, остается одно главное препятствие на пути к сверхдлинной и здоровой жизни: чувство вины.

Мы склонны считать, что «старые пердуны» не должны исчерпывать гостеприимства этого мира. «Оставьте место для будущих поколений», — ворчим мы себе под нос за спиной престарелых родственников. Вы уже занимаете слишком много жилого фонда, почти не оставляя возможности миллениалам купить жилье. Может, вы еще фонд социального обеспечения и медицинской помощи хотите обанкротить?

В этом году Иезекииль Эмануэль, председатель департамента медицинской этики Университета Пенсильвании (и главный архитектор «Obamacare») подтвердил, что все еще настаивает на идеях из своего неоднозначного эссе 2014 года «Почему я надеюсь умереть в 75». Несмотря на обилие антивозрастных исследований, профессор (сейчас ему 62 года) заявил, что его основные аргументы все еще выдерживают натиск критики: люди в свои 80 лет, будучи все еще энергичными, не выполняют «значимую работу», а авторы старше 75 лет не производят «литературные новинки», а просто перерабатывают свои же старые мысли.

Опустим тот факт, что это довольно странный показатель, чтобы судить о ценности жизни: «Прости, бабуль, тебе пора. Ты не выполняешь социально значимую работу и не пишешь новые книги!» В своих доводах Эмануэль игнорирует то, о чем говорят нам биологи вроде Синклера. Чем более здоровыми мы стареем, тем более полезными мы будем.

Синклер, как и следовало ожидать, абсолютно не согласен с Эмануэлем. Прежде всего, говорит он, давайте предположим, что уже завтра все перестанут умирать от старости — а такого, конечно, не случится даже при самом экстремальном режиме омоложения. Но если такое все-таки произойдет, то принесет планете всего-то 100 тысяч дополнительных людей в день. (Около 150 тысяч человек умирают каждый день, примерно две трети из них — от возрастных причин.)

Сравним это с текущими темпами прироста человечества в мире. Более 350 тысяч детей рождаются каждые 24 часа. Население Земли растет из-за размера средней семьи в развивающихся странах, а не потому, что больше людей живут дольше. Основной путь к сдерживанию темпов прироста — дать образование большему количеству женщин и переселить больше семей в города. И, кстати, не стоит обвинять бэби-бумеров в том, что в городах не хватает всем жилья. Просто нужно больше строить.

Общая численность населения Земли должна снизиться примерно до 11 млрд человек к началу 22 века независимо от того, продолжат ли умирать пожилые люди. А что касается угрозы изменения климата — ну, возможно, старшее поколение начнет уделять проблеме больше внимания, когда они столкнутся с последствиями. Или когда им придется смотреть в глаза праправнукам и оправдывать собственное  бездействие.

Во-вторых, бум здорового долголетия по факту снял бы огромную нагрузку с системы здравоохранения. Сокращение смертности только от одного из главных убийц (например, от болезней сердца) всего на 10% сэкономит триллионы долларов — деньги, которые можно реинвестировать в медицинские исследования или просто вернуть пациентам в виде более низких цен на медицину. Именно в этом отражается вся суть отношения к старению как к основополагающему заболеванию, от которого образуются все остальные. (Например, Синклер пишет, что курение повышает вероятность рака легких в пять раз, в то время как сам факт вашей жизни в возрасте от 20-ти до 70-ти лет увеличивает ваши шансы заболеть в тысячу раз, даже если вы никогда не притрагивались к «раковой палочке».)

«Старение, безусловно, является самым значимым фактором риска для любой болезни, — заявляет Синклер; вместе с женой они волонтерствуют в домах престарелых, так что он точно знает, о чем говорит. — Не обманывайте себя: стареть и болеть — совсем не весело ни для тебя, ни для твоей семьи. Поэтому я считаю, что мы обязаны сохранять свое здоровье как можно дольше».

Хорошо, но если наводнять больницы больше не вариант, чем тогда заниматься здоровым старикам: просто прожигать свою еще более длинную пенсию, пока молодое поколение работает на все большем количестве работ ради оплаты взносов по социальному страхованию? Синклер считает, что в какой-то момент нам придется коснуться спорной темы социального обеспечения, возможно, повысив пенсионный возраст; существующая система не была приспособлена к средней продолжительности жизни в 80 лет, не говоря уже о 120.

По его мнению, мы должны вкладываться не в банковские чеки, а в здоровые мозги и их работу. Синклер предлагает строить несколько карьер за жизнь вместо выхода на пенсию; брать несколько лет отпуска раз в десятилетие, путешествовать, отдыхать, получать новые навыки, а затем возвращаться к работе обновленными и полными сил. А если не будет хватать рабочих мест, всегда можно стать ученым или исследователем. Собственная лаборатория Синклера в Гарварде быстро растет и может расти еще быстрее. Возможно, потребуется десять лет, чтобы переключиться на научную деятельность. Но что такое десятилетие, когда их будет десятки?

В 2019 году такое перепрофилирование закопает взрослого человека в огромные долги по студенческим кредитам (по крайней мере, в США; другие страны больше осведомлены о важности инвестирования в доступное высшее образование). Но если здоровые долгожители обеспечат несколько свободных триллионов из системы здравоохранения, есть надежда, что больше штатов последуют примеру Нью-Мексико и сделают колледжи бесплатными для всех. Долгая жизнь и непрерывное образование должны идти рука об руку.

Так что, я из будущего, что бы ты там ни делал со своими дополнительными десятилетиями, надеюсь, ты был продуктивным членом растущего мира. Надеюсь, что ты построил три-четыре карьеры и написал десятки книжных новинок в свои 80 и больше, просто чтобы порадовать Иезекииля Эмануэля. А еще надеюсь, что наш 127 день рождения в ноябре 2100-го года был максимально крутым и  что на него пришли все наши старые друзья и родные, которые тоже успели дожить до 22 века. Может, мы даже позволили себе один очень маленький кусочек низкокалорийного торта.

Искренне твой в добром здравии,
2019.

По материалам Mashable
Автор: Крис Тейлор

Переводили: Булингир Надвидов, Ксения Баженова
Редактировала: Анастасия Железнякова