Другие рассказы из цикла: Плацебо | Чувство долга

Сообщение прилетело как грозовая туча, как наваждение. Рой только что сел за рабочее место и уже успел взять новость в работу: два отряда боевиков устроили перестрелку у государственного трубопровода, к которому собирались нелегально подключиться. Девять убитых, семнадцать раненых.

Рой чувствует, как волна удовольствия бежит по его коже: из усталого жителя пригорода, спешащего на работу, он перевоплощается в опытного журналиста, вгрызающегося в сухой служебный отчет, чтобы превратить его в статью с цитатами представителей правоохранительных органов и подробностями об обеих группировках. («Ополчение Чистых Рук» стремится изолироваться в стенах своей огороженной коммуны. А вот члены группировки «Большое колесо» хотят уничтожить правительство и, возможно, даже пытались отравить водопровод Биллингса.) Рой присваивает готовой статье идентификационную метку ОполчениеВойныЗаВоду0809Х и отправляет для проверки на Ферму.

Не проходит и пятнадцати минут, как заметка, вся испещренная красным, снова оказывается у Роя на столе. Ферма сумела придраться почти к каждому слову.

Рой вздыхает. Когда-то в редакции «Дейли Аргус» были факт-чекеры, редакторы, юридические консультанты. Эти люди здесь больше не работают. Вместо них теперь Ферма — виртуальная машина, населенная триллионами различных ботов.

Некоторые боты невероятно сложны и сразу могут почуять любую идеологическую фальшь. Есть те, что активизируются при упоминании определенного слого: например #!кастрируйкапитализм!# или #!вернемамериканскиеценности!#. Есть даже бот, который приходит в невероятное возбуждение при упоминании о сэндвичах с яичным салатом. Новость не должна злить слишком многих ботов, потому что верхушка  «Аргуса» верит в их способность отразить то, как на сообщение отреагируют читатели и другие боты, но уже в реальном мире.

Каждая красная пометка снабжена ссылкой на комментарий бота, живущего внутри Фермы. Многим ботам-либертарианцам очень не понравилась статья Роя, потому что в ней он описал членов «Большого Колеса» как «антиправительственных экстремистов». Ботам-литовцам было неприятно прочитать слово «резня». Боты-сторонники всеобщего права на ношение огнестрельного оружия были недовольны упоминаниями огнестрельных ранений в третьем абзаце, а боты-сторонники правящей партии зашлись криком, прочитав о постоянно меняющейся официальной позиции правительства по вопросам нехватки воды. Боты-защитники природы не согласились с объяснениями причин водного кризиса, приведенными Роем в предпоследнем абзаце.

Внутри Фермы боты продолжают ругаться и строчить обличительные речи, которые никто никогда не прочтет. Никто, кроме Роя и других штатников, которые могут открыть вкладку и увидеть все дискуссии ботов под статьей в реальном времени. («Бесхребетные либеральные журнализды», — пишет бот по имени ВсемПоПушке. «Подключение к трубопроводу не может быть воровством, потому что вода — общая!» — кричит СвободнаяГолова.)

«Успокойся, подыши», — говорит себе Рой. Он притрагивается к клавишам в надежде, что их размеченные буквами ряды подскажут ему, как описать случившееся, не разозлив Ферму, и он сможет наконец пойти на ланч.

Рой живет в кубических апартаментах стандартного размера. Они точно такие же, как и 857 003 других жилых блоков в городе, участвующих в программе обмена. Раз в несколько дней, пока Рой спит, его квартира может переехать в другой район. Будет новое место лучше или хуже нынешнего — зависит от текущего состояния рынка недвижимости в благополучной части города. Иногда, открыв входную дверь, Рой обнаруживает битые бутылки и шприцы. В другие дни он оказывается в районе цветочных лавок и дорогущих кофеен. На этой неделе Рой обитает в модном райончике с множеством уютных скверов — таком, что хочешь не хочешь, а поверишь, что все движется в верном направлении.

Ладно. Вместо «перестрелки» напишем, что они «обменивались выстрелами». Слово «резня» уберем совсем, и заодно сократим часть про нестабильное снабжение водой. В абзац про идеологическое столкновение двух группировок можно впрыснуть немного противоядия: «Большеколесые»  больше не «вооруженные антиправительственные повстанцы», а «граждане, озабоченные чрезмерным госрегулированием». Обвинение в намерении отравить водопровод заменим фактом: «У них был с собой запас токсичных химикатов».

Через час Рой уже отправлял новую версию статьи обратно на Ферму, складывая руки в шуточной молитве. Шрамы на груди снова чесались, так что он прикусил язык, чтобы отвлечься. Может быть, он пойдет на обед в новою кафешку с узбекскими тако.

Ответ Фермы на этот раз пришел гораздо быстрее и содержал больше крикливых комментариев: статья растревожила целый новый кластер ботов («медиа чудила$$»): обновленный лид утверждает, что инцидент произошел в результате бесконтрольного забора воды «умными» городами. К тому же новый заголовок вопрошает, не было ли это первым противостоянием в новой войне за воду, и тем самым подпадает под закон Беттериджа (закон, выведенный британским журналистом Яном Бетериджем гласит, что если заголовок статьи содержит вопрос, на него можно ответить однозначным «нет» — прим. Newочём) — и привлекает внимание стаи ботов-беттереджистов. Кроме того, все боты до сих пор в ярости и теперь почуяли свежую кровь. 

Рой засел переписывать статью в третий раз, на этот раз придерживаясь только голых фактов. Что, где, когда, как и минимум почему. Но нет ничего, что привело бы Ферму в большую ярость, чем строгая последовательность фактов: становится слишком очевидным, кто сделал первый выстрел, а кто последний. Один из ботов визжит, что «тупые журнашлюхи» ушли на обед. Как же Рою хочется на обед.

Четвертая и пятая попытки тоже заканчиваются провалом. Рой наконец встает со стула и направляется к лестнице.

Через минуту он уже оказывается лицом к лицу с Джошем и Мэйвеном, главным редактором и издателем «Ангуса». Им около тридцати пяти, но выглядят они моднее и утомленнее своего возраста. Джош складывает руки домиком и говорит: «Каждую историю нужно рассказывать правильно, чего бы это нам ни стоило».

Мэйвен хмурится. «Жалобы вредят нашим рекламодателям, и мы не хотим спугнуть подписчиков. Они платят нам зарплату».

Джош говорит, что нужно быть ответственнее, а потом добавляет: «Люди нам доверяют, мы уважаемое издание. Стоит сделать один неверный шаг, допустить малейшее искажение, и мы все испортим».

«Но эти боты, — говорит Рой, — они изначально были ужасными, но теперь они с каждым разом становятся хуже. Им ничего не нравится, я уже испробовал все, что только можно».

«Если бы наша работа была бы легкой, — отвечает Мэйвен, — она не была бы такой важной».

«Боты эволюционируют, — добавляет Джош. — Возможно, то, что они помещены в изолированное пространство, ускоряет их развитие. Может быть, через несколько лет они смогут писать статьи сами».

Пустой желудок Роя скручивает так, что некоторое время он не может ничего произнести.

Затем он задает вопрос.

«Мы держим у себя этих ботов, потому что думаем, что они отражают общественное мнение? Или мы думаем, что люди настолько примитивны, что позволяют простейшим алгоритмам диктовать, как им  думать?»

«Да», — поднимает бровь Мэйвен.

«Мы здесь не для того, чтобы усложнить тебе жизнь, — говорит Джош. — Это отличная тренировка точного и осмысленного владения языком».

Рой возвращается к рабочему месту и в шестой раз переписывает заметку. К этому моменту большинство крупных изданий уже давно перешли от разбора фактов к аналитике.

Рой подолгу вглядывается в ленту комментариев Фермы. Некоторые имена появляются снова и снова, и Рою кажется, что он стал привыкать к их характерам и маниям. У Роя просыпается что-то вроде симпатии, когда он видит комментарии от ОбществаРазложения, кричащие о конспирологической теории про вмешательство Секретного Четырехстороннего Конгресса. Теперь все они — коллеги Роя.

«Я пришел в журналистику, чтобы помогать людям лучше понимать мир», — Рой говорит это вслух светящемуся экрану прямой трансляции с Фермы, где продолжают переругиваться боты.

Он возвращается к открытому документу, чувствуя внезапный странный прилив спокойствия, словно они с ботами понимают друг друга. В этот раз он пишет статью, из которой ясно, что где-то что-то произошло. Были выстрелы. Люди погибли. Были токсичные химикаты. Все винят всех. Муть, завернутая в невнятность и приправленная чушью.

Наконец, Ферма сжаливается и выдает десятой версии статьи Роя чистое карантинное свидетельство. Правда, бизнес-ланч к тому времени во всех ресторанчиках уже давно закончился.

Рой поддается странному позыву и загружает приложение Фермы на свой люкспод, чтобы можно было листать ленту по дороге домой. Небоскребы даунтауна маячат уже где-то вдали, а он все смотрит на бесконечно возникающие новые комментарии. Люди вокруг обсуждают шмотки и крафтовое пиво. К тому моменту, как поезд подкатил к его модному району, он относится к ленте Фермы нежно, словно ведет домой нового домашнего питомца.

Оригинал: Wired
Автор: Чарли Джейн Андерс — автор романов «Город посреди ночи» и «Все птицы в небе», победитель премии Небьюла.

Следующий рассказ из цикла читайте по ссылке.

Переводил: Фёдор Гетманов
Редактировала: Анастасия Железнякова