(Аутгруппа — группа людей, по отношению к которой индивид не ощущает чувства идентичности или принадлежности. Члены такой группы видятся индивиду как «не мы», или «чужие» — прим. Newочём.)
I.
В «Тайне отца Брауна» Г.К. Честертона дворянин, тридцать лет назад убивший своего непутевого братца на дуэли, возвращается в родной город, охваченный чувством вины. Жители города хотят поскорее простить его и насмехаются над главным священником, который единственный думает, что для прощения он должен задуматься и раскаяться. Горожане рассказывают священнику о добродетели милосердия и сострадания.
Как выяснится позже, дворянин на самом деле вовсе не убивал своего непутевого братца, это непутевый братец убил дворянина и взял себе его имя. Теперь горожане хотят казнить его или сжечь заживо, и лишь священник готов простить его, если он задумается и раскается.
Священник сказал горожанам:
Мне кажется, вы прощаете лишь те грехи, которые не считаете грехами. Вы прощаете лишь те преступления, которые вы рассматриваете скорее не как преступления, а как условности. Вы прощаете условную дуэль, как прощаете условный развод. Вы прощаете, потому что прощать вам и нечего.
Потом он говорит, что именно из-за этого горожане так уверены в том, что они более милосердны, чем он. Настоящее прощение, к которому пытался призвать священник, чтобы дать злодею второй шанс, дается гораздо сложнее, чем поддельное прощение горожан. Они готовы прощать всех, кто им нравится; горожане хвалятся собственной снисходительностью и чувствуют явное превосходство над старыми священниками, чье прощение достается труднее и требует раскаяния.
Поразмыслив, я согласился с точкой зрения Честертона. Многие люди говорят «я прощаю тебя», имея в виду «никаких обид», и многие говорят «это было непростительно», подразумевая «это было действительно очень плохо». Правильно ли вовсе прощать — это сложный вопрос, и я не хочу касаться его сейчас. Но поскольку прощение, как правило, считается добродетелью, к которой следует стремиться, будет справедливо заметить, что «прощающим» может назвать себя лишь тот, кто может простить за то, что причинило ему настоящую боль.
Если рассмотреть пример из «Тайны отца Брауна», логично подумать, что, если вы считаете развод нормальным явлением, то вы вряд ли будете «прощать» его, скорее, просто проигнорируете. Но тот, кто считает разводы отвратительными, может их «простить» по-настоящему. Вы можете простить воровство, убийство, уклонение от налогов или любой другой противный вам поступок.
С точки зрения полезности, то, что вы не стыдите людей за то, что они развелись, все равно правильно. Вы можете получить за это сколько угодно Баллов Полезности. Моя мысль в том, что, если вы «прощаете» что-то, что вас на самом деле не волнует, вы не зарабатываете Баллов Добродетели.
(например: миллионер, отдавший $100 на благотворительность, получает гораздо меньше Баллов Добродетели, чем нищая пенсионерка, пожертвовавшая ту же сумму)
Толерантность тоже считается достоинством, но страдает той же самой проблемой заниженных ожиданий, как и прощение.
Император вызывает Бодхидхарму и спрашивает его: «Мастер, я уже был терпим к бесчисленному количеству геев, лесбиянок, бисексуалов, асексуалов, черных, латиноамериканцев, азиатов, трансгендеров и евреев. Сколько Баллов Добродетели я заработал за мои благие дела?»
Бодхидхарма ответил: «Нисколько».
Император, слегка расстроенный, захотел знать, почему.
Бодхидхарма спросил его: «Хорошо, что ты думаешь о геях?»
Император ответил: «Ты что, думаешь, что я гомофоб? Разумеется, я ничего не имею против геев!»
И Бодхидхарма сказал: «Тогда твоя терпимость – не достоинство вовсе!»
II.
Если бы я должен был истолковать понятие «толерантность», я бы сказал что-то вроде «уважение и доброта по отношению к членам аутгрупп».
И сегодня ситуация почти беспрецедентная.
Множество людей, как Император, хвалятся тем, что могут относиться толерантно к любым аутгруппам, которые они только могут себе вообразить, любить их, писать длинные панегирики о том, какие они замечательные, не спать ночами, беспокоясь о том, всем ли эти аутгруппы нравятся.
На самом деле это удивительно. Это идет абсолютно вразрез со всем, что мы знаем о человеческой психологии на данный момент. Никто ведь не менял нашу генетику. Никто не раздавал нам в школах странные светящиеся таблетки. И тем не менее внезапно у нас есть целая группа людей, которая подозрительно активно продвигает и защищает свои аутгруппы, и чем дальше от них эти аутгруппы, тем лучше.
Что вообще происходит?
Давайте начнем с вопроса, что такое аутгруппа.
Есть простое и скучное определение, по которому, например, если Император — гетеросексуал, то геи относятся к его аутгруппе, то есть к группе, членом которой он не является. Но если у Императора кудрявые волосы, значит ли это, что люди с прямыми волосами являются частью его аутгруппы? А если имя Императора начинается с буквы А, то те, чьи имена начинаются с буквы Б, тоже относятся к его аутгруппе?
Нет. Я бы предпочел разграничить два значения аутгруппы: первое — группа, к которой вы себя не относите, а второе… что-то более убедительное.
Я хочу избежать заблуждения о том, что смысл аутгрупп в том, насколько вы от кого-то отличаетесь или насколько вы враждебны по отношению к другим. Думаю, это не совсем верно.
Сравним нацистов с немецкими евреями и с японцами. Нацисты были очень похожи на немецких евреев: они выглядели одинаково, говорили на одном и том же языке, у них были схожие культуры. Нацисты полностью отличались от японцев: разные расы, разные языки, огромный культурный разрыв. Но в целом нацисты и японцы неплохо ладили. Да господи, нацисты на самом деле были настроены вполне позитивно по отношению к китайцам, даже когда между ними формально шла война. Между тем, конфликт между нацистами и немецкими евреями — некоторые из которых даже не подозревали, что они не «чистые» немцы, пока не проверили бабушкины и дедушкины свидетельства о рождении — этот конфликт мы видим в учебниках истории и в ночных кошмарах.Таким образом, теория аутгруппности, наивно полагающая, что аутгруппа нацистов — это азиаты, очевидно неверна.
И это не странное исключение. Фрейд говорил о нарциссизме малых различий, утверждая, что «народы, живущие не так далеко друг от друга и связанные каким-то иным образом, зачастую враждуют между собой и друг друга высмеивают». Нацисты и немецкие евреи. Североирландские протестанты и североирландские католики. Хуту и тутси. Белые южноафриканцы и черные южноафриканцы. Израильские евреи и израильские арабы. Кто-нибудь из бывшей Югославии и еще кто-нибудь из бывшей Югославии.
Но что тогда порождает аутгруппу? Близость плюс небольшие различия. Если вы хотите познакомиться с человеком, который ненавидит бывшую Югославию, не нужно искать его среди индонезийцев, зулусов, тибетцев или других далеких народов. Найдите типичного югослава, чья жизнь тесно переплетается с жизнями других югославов. Очень вероятно, что им окажется кто-то из тех, с кем югославов связывают восемьсот лет клокочущей ненависти.
А что же создает ингруппу? Ответ с немцами и японцами очевиден — это стратегический союз. На самом деле, мировые войны порождают неожиданную временную псевдодружбу. Статья от War Nerd указывает, что британцам, спустя несколько веков порабощения ирландцев и сикхов, внезапно понадобились ирландские и сикхские солдаты для Первой и Второй мировых войн соответственно. «Растопчем их нашими ботинками» резко превратилось в льстивые песни о том, что «никогда не было труса там, где растет трилистник» и бесконечные оды сикхскому военному мастерству.
Несомненно, если вы даже слегка поскребете эти хвалебные песни, вы найдете в них такое высокомерие, какого никогда не видели. Но восемь веков геноцида британцев против ирландцев и отношение к ним как к неразумным недолюдям мигом превратились в улыбки и песни о трилистниках, а ирландцы вдруг показались англичанам удивительно подходящими на роль полезного пушечного мяса для долгой битвы. И сикхов, темнокожих людей в тюрбанах и с бородами, буквально иллюстрирующих европейский стереотип «страшного иностранца», хвалили абсолютно все, от СМИ до Уинстона Черчилля.
Иными словами, ваши аутгруппы могут состоять из людей, которые на вас похожи, а какой-нибудь страшный иностранец может оказаться с вами в ингруппе, когда это будет удобно.
III.
Существует несколько космологических теорий о темной материи, утверждающих, что она едва соприкасается с нашим миром вообще, настолько, что Земля могла бы столкнуться с планетой, состоящей из темной материи и не заметить этого. Может быть, люди из темной материи ходят вокруг и проходят через нас, может быть, мой дом стоит на Таймс-сквер большого города из темной материи, может быть, несколько метров отделяет меня от блогера из темной материи, строчащего пост о том, как было бы странно, если бы невидимый для него человек из светлой материи сидел сейчас рядом с ним.
Примерно так я думаю о консерваторах.
Я не имею в виду «легкий» тип консерваторов, которые то и дело жалуются на Большого Брата и время от времени голосуют за Ромни. Я постоянно наблюдаю таких товарищей. Я имею в виду — ну, знаете, креационистов. Согласно опросам Института Гэллапа, около 46% американцев являются креационистами. Причем не просто в смысле веры в божий патронаж эволюционного развития. Они полагают, что эволюция — это гнусная выдумка атеистов и что Бог создал людей такими, какие они есть сейчас. Так думает полстраны.
В моем круге общения нет ни одного подобного персонажа. Вовсе не потому, что я намеренно их избегаю; я придерживаюсь политики «живи и дай жить другим», я бы не стал подвергать остракизму кого-то только за причудливые убеждения. Однако, несмотря на то, что у меня должно быть около ста пятидесяти знакомых, я точно уверен, что из них никто не придерживается креационизма. Каковы же шансы подобной случайности? 1/2^150 = 1/10^45 = шанс выбора одного определенного атома из всех возможных атомов на Земле.
Около сорока процентов американцев выступают за запрет однополых браков. Я полагаю, если реально постараться, то можно найти 10 моих друзей, входящих в данную группу, из 150. Это не столь астрономически маловероятно; шансы составляют один к ста квинтиллионам (100*10^18 — прим. Newочём).
Людям нравится разговаривать о «социальных пузырях» (понятие, обозначающее ситуацию, когда человека окружают люди с таким же мнением, как у него самого, а всю информацию он получает из источников ровно с такой же точкой зрения — прим. Newочём), но едва ли они покрывают все сто квинтиллионов. Единственной подходящей в данной ситуации метафорой является фантастический мир темной материи.
Я проживаю в республиканском избирательном округе в штате с губернатором-республиканцем. Консерваторы определенно здесь повсюду. Они ездят по тем же дорогам, что и я, живут по соседству. Однако они как будто все из темной материи. Я их просто никогда не встречаю.
Хотя, честно говоря, я достаточно много времени провожу за компьютером, просматривая сайты вроде Reddit (социальный новостной сайт, на котором зарегистрированные пользователи могут размещать ссылки на какую-либо понравившуюся информацию в интернете — прим. Newочём).
Недавно на Reddit появилась тема с заголовком, вопрошающим: «Пользователи против однополых браков, каковы ваши лучшие аргументы?». Пользователь Reddit, не понимавший, как кто-либо может быть против однополых браков, действительно захотел узнать, как другие люди, которые действительно были против них, оправдывали свою позицию. Он понял, что можно задать подобный вопрос на одном из самых больших Интернет-сайтов с базой в десятки миллионов человек.
Вскоре стало ясно, что, по сути, никто из них не был против однополых браков.
Было несколько постов, гласивших: «Я, конечно, поддерживаю однополые браки, но могу предположить, почему некоторые могут выступать против них», другая же группа утверждала: «Мой аргумент против однополых браков состоит в том, что правительство не должно вмешиваться в институт брака как таковой», и еще несколько подобных: «Почему вы вообще спрашиваете о таком, хороших доводов здесь быть не может, вы просто тратите время». Примерно на половине дискуссии кто-то начал утверждать, что гомосексуальность неестественна, и я подумал, что вот первый, кто действительно ответит на вопрос, но в конце он добавил: «Но я не вправе решать, что естественно, а что нет, я все-таки за гомосексуальные браки».
В теме с 10 401 комментарием, где людей конкретно спрашивают об их отношении к однополым бракам, я в итоге наткнулся на двоих, кто открыто заявил о своей позиции против них, практически в самом конце обсуждения. Их посты начинались с фраз: «Я знаю, что меня заминусуют за это…».
Но я сижу не только на Reddit, но еще и на LW (LessWrong — коллективный блог, в основу которого лег цикл статей Элиезера Юдковского о рациональном мышлении; ориентирован на обсуждение когнитивных искажений, философии, психологии, экономики, рациональности и искусственного интеллекта, наряду с другими темами — прим. Newочём).
В прошлогоднем исследовании я прочитал, что среди американских пользователей LW, которые являются сторонниками одной из двух главных политических партий — 80% демократов и 20% республиканцев, что звучит вполне сбалансированно в сравнении с некоторыми другими примерами.
Но баланс этот держится недолго. Достаточно большая часть этих «республиканцев» — либертарианцы, которые считают Республиканскую партию просто-напросто наименьшим из двух зол. Если бы можно было выбрать либертарианство как вариант ответа, только 4% пользователей осталось бы в числе консерваторов. Но они все же… существуют. Правда же?
Когда я изучил цифры еще подробнее, оказалось, что из этих четырех процентов три — это неореакционеры, чудная секта, которая хочет, чтобы США стали монархией. Только один процент посетителей LW были обычными консерваторами из тех, что за Бога и пушки, но не за Георга III, которые как раз и составляют примерно половину населения США.
Дальше — хуже. Моя личность сформировалась в стенах университета, в котором, если он похож на другие элитные университеты, где-то 90% студентов и преподавателей — либералы, а 10% — консерваторы. И ведь наверняка, как и на LW, даже эти немногие консерваторы скорее за Митта Ромни, чем за Бога и пушки. Новости я читаю на Vox.com, Официально Одобренном Либералами Сайте. Даже когда я иду в ресторан, оказывается, что мое любимое заведение, California Pizza Kitchen — самый либеральный ресторан в США.
Я живу в той же географической области, что и полчища консерваторов. Но сам того не желая, я создал вокруг себя до неприличия мощный пузырь, мощностью в 10^45. Повсюду вокруг меня консерваторы, и тем не менее мои шансы встретить хоть одного из них примерно такие же, как шансы встретить тибетского ламу.
(На самом деле даже меньше. Однажды ко мне в университет пришел тибетский лама и выступил с хорошей презентацией, но если бы консерватор попробовал сделать то же самое, поднялись бы протесты, и презентацию бы отменили.)
IV.
В какой-то момент я осознал, что по чистой случайности соответствую вообще всем стереотипам о евреях.
Я чересчур образованный «ботаник», красноречив, умею обращаться с деньгами, у меня странноватое чувство юмора, я не особенно люблю выходить из собственного дома, я люблю покупать готовые сэндвичи. И еще я психиатр, а это почти самая стереотипно-еврейская профессия в мире, которая уступает разве что стендап-комику и раввину.
Я не религиозен и не хожу в синагогу. Но это так по-еврейски!
Я привожу эти примеры, потому что было бы неправильно подумать: «Ага, по определению еврей — это тот, кто рожден матерью-еврейкой. И наверняка это означает, что еврей следует Моисееву закону и ходит в синагогу. Но мне совершенно наплевать на происхождение матери Скотта, и я знаю, что он сам не ходит в синагогу. Так что мне совершенно безразлично, что Скотт на самом деле еврей».
Факторы, определяющие принадлежность человека к иудаизму — чтение Торы, хождение в синагогу, происхождение матери — всего лишь верхушка гигантского айсберга. Евреи — своего рода «племя», и даже если ты не ходишь в синагогу, ты ─ все равно часть этого «племени». И окружающие все равно (методом статистического анализа) могут что-то для себя понять, зная только об этой твоей принадлежности. Например, с какой вероятностью окажется, что ты работаешь психиатром.
Благодаря последнему абзацу возникает вопрос: раз уж люди, выбирая свой круг общения, в очень редких случаях ориентируются исключительно на политические взгляды, как же так вышло, что эта сфера настолько сильно нас разделяет?
Пожалуй, как хождение в синагогу — лишь верхушка того айсберга черт, определяющих принадлежность человека к «еврейскому племени», так и «республиканец», «человек консервативных взглядов» или «сторонник креационизма» — верхушка айсберга для «племени консерваторов» со своими привычками и порядками.
Подавляющее большинство моих друзей — тоже евреи, потому что мы познакомились на психиатрических конференциях или других подобных мероприятиях. Но наша группа выделяется не на основе внешних религиозных признаков, а на основе внутренних черт нашего «племени». По такому же признаку политические «племена» выделяются в умопомрачительной степени — в степени 1/10^45 (никогда не устану повторять) — основываясь на внутренних характеристиках их «племени».
Увлеченные данной теорией люди выявляют целый ряд племен и субплемен, но, чтобы вам было легче, давайте остановимся на двух с половиной.
Красное племя в основном отличается консервативностью в политических вопросах и ярой приверженностью к христианству. Они — сторонники креационизма и противники однополых браков; у всех них есть огнестрельное оружие и внедорожники. Они едят стейки и запивают их колой, подолгу смотрят телевизор, любят американский футбол и очень расстраиваются от мысли, что на свете есть террористы и коммунисты. Женятся они рано, а разводятся быстро, слушают кантри и выкрикивают «США — ЛУЧШИЕ!!!».
Синее племя в классическом представлении — либералы, их религиозные взгляды туманны: они скорее агностики. Они защищают права сексуальных меньшинств, считают оружие варварством, обедают рукколой и запивают ее водой модной марки. Они водят хэтчбеки. Синие — люди образованные, читают много книг. Они высмеивают американский футбол, и, хотя у них и есть слабое ощущение, что они должны проникнуться футболом европейским, им в действительности никогда не удавалось его по-настоящему ценить. Больше всего их расстраивают расисты и фанатики. Женятся они поздно и никогда не устают напоминать, насколько сильно Америка отстает от Европы. Слушают «все, кроме кантри».
(Были попытки выделить еще и Серое племя, которые являются сторонниками либерализма и яро поддерживают атеистические идеи Докинза. Их немного раздражает то, что вопрос о правах геев вообще был поднят. Они придерживаются палеодиеты, пьют сойлент, часто заказывают поездки в Uber, читают кучу блогов и называют американский футбол «спортболом». Их очень расстраивает нелегальность наркотиков и Агентство Национальной Безопасности. Слушают филк (англ. filk = fiction + folk — музыкальная культура, жанр и сообщество, тесно связанные с фэндомом фантастики — прим. Newочём). Но для наших с вами целей такое подробное разделение без надобности; так что будем считать, что Серые — часть племени Синих.)
Мне кажется, что разделение по этим племенам гораздо глубже, чем по политическим взглядам. В Гарварде, должно быть, отношение демократов к республиканцам — 8:2, либералов к консерваторам — 9:1, но что касается отношения Синих к Красным — оно, скорее всего, равняется 99:1.
Отличия этих двух племен определяют силу сегрегации, которая (я уже говорил?) равняется 1/10^45. Даже через такое политически нейтральное действие, как выбор места для ужина — California Pizza Kitchen или суши-хаус — я определяю себя как любителя крафтовой пиццы или изысканных иностранных блюд, то есть как типичного представителя Синего племени.
Влияет ли место жительства на принадлежность к одному из племен? Основывается ли это деление на расе, этнических особенностях или религии, уровне IQ, на том, какие каналы человек смотрел в детстве? Этого я не знаю.
Определенно, присутствует генетическое влияние. По приблизительной оценке, воздействие генов на политическую принадлежность варьируется от 0,4 до 0,6. Наследуемость отношения к правам сексуальных меньшинств — от 0,3 до 0,5. Забавно, но она выше, чем наследуемость самой гомосексуальности.
(Если хотите прочитать о попытке применения этих фактов для более строгих понятий вроде «традиционализма», «авторитаризма», и «внутригруппового фаворитизма» и найти генетическое влияние на каждое из этих явлений — см. ссылку. О попытке найти определенные гены, ответственные за такое влияние, которыми в большинстве случаев оказывались NMDA-рецепторы, можно почитать здесь.)
Но я уверен, что дело не только в генах. Есть еще что-то. Кажется, что слово «класс» подходит здесь лучше всего. Но только если придать ему то же значение, что и в книге Пола Фасселла «Путеводитель по системе общественного положения в Америке», а не скучное «синоним для обозначения уровня дохода».
Но на настоящий момент мы можем просто принять как жестокий факт параллельное существование несколько обществ, которые настолько противоречат друг другу, словно они сделаны из темной материи. И будем двигаться дальше.
V.
Самую ужасную реакцию я получил на пост о смерти Усамы бен Ладена. Я писал всевозможные вещи о расовой и половой принадлежности, политике — да вообще о чем угодно. Но тот раз был самым худшим.
Я не писал, что радуюсь его смерти. Но некоторые читатели поняли это именно так, и за этим последовало бесконечное количество комментариев, электронных писем и сообщений в Facebook, в которых меня спрашивали, как я вообще смею радоваться смерти другого человеческого существа, пусть даже и преступника? Все мы (и даже Усама) — люди, и мы не можем ни при каких обстоятельствах праздновать смерть своего собрата. Один читатель написал такой комментарий:
Я очень удивлен вашему посту. Из всех, кого я читаю в Интернете (в ЖЖ или Facebook), вы — первый, принадлежащий к группе «умных, рассудительных и вдумчивых», кто абсолютно счастлив из-за случившегося, а не наоборот, скажем так, испытывает отвращение к реакции остальных 90% людей.
И этот комментатор был прав. Все мои знакомые «умные, рассудительные и вдумчивые» изо всех сил показывали, как им отвратителен тот факт, что люди могут радоваться этой смерти. Я поспешно отступил и сказал, что я доволен не самим по себе фактом смерти, но ощущаю удивление и облегчение из-за того, что все это наконец-то позади.
И тогда я искренне верил, что люди неожиданно добры , ведь в них было столько человечности и сострадания, что они не могли радоваться смерти даже того, кто ненавидел их самих и всё, что им дорого.
Но несколько лет спустя скончалась Маргарет Тэтчер. И самой распространенной реакцией в моей ленте новостей в Facebook, где обитали, напомню, те же «умные, рассудительные и вдумчивые», было цитировать песню «Динь-дон, ведьма сдохла» («Ding Dong, The Witch Is Dead», песня из фильма «Волшебник страны Оз» 1939 года — прим. Newочём). Или же прикреплять видео, где англичане внезапно начинают праздновать это событие прямо на улицах, с подписью: «Хотел бы я там оказаться и присоединиться к ним». И среди всего этого ни единого: «Послушайте, ребята, мы же все – люди».
Когда я попытался мягко указать на это противоречие, то в ответ в основном получил кучу реплик в духе «да, и что?», а также ссылки на статью, где утверждалось, что «потребность в молчании в дань уважения смерти известной личности не только ошибочна, но, более того, опасна».
И тогда я кое-что осознал.
Можно сколько угодно говорить об исламофобии, но никто из моих «умных, рассудительных и вдумчивых» друзей, принадлежащих к Синему племени, не способен испытывать настоящую ненависть к Усаме, что уж говорить о мусульманах в целом. Все мы понимаем, что он совершал ужасные поступки, но лично у нас ярость он не вызывал. Так что, когда он умер, мы смогли со всей рациональностью показать лучшую свою сторону и нашу хладнокровную уверенность в том, что праздновать чужую смерть — противоестественно.
С другой стороны, та же самая группа людей испытывала искреннее отвращение к Тэтчер. Большинство из нас (хоть и не все) согласятся, если поставить вопрос прямо, что Усама хуже Тэтчер. Но что нам подсказывает нутро? Усама — «порочный человек», Тэтчер — «мерзавка».
Я начал это эссе с мысли о том, что, несмотря на географическую и культурную отдаленность, нацисты выбрали себе в жертву не абсолютно отличных от них японцев, а практически таких же, как они сами, немецких евреев.
И если говорить простым языком, то моя гипотеза такова: если ты принадлежишь к Синим, то ты будешь ненавидеть не Аль-Каиду, не мусульман, чернокожих, геев или транссексуалов, не евреев или атеистов, нет — ты будешь ненавидеть представителей племени Красных.
VI.
«Но расизм, сексизм, цессексизм и антисемитизм — гигантские всеобъемлющие социальные факторы, почти что человеческие универсалии! Ты же не можешь заявить, что какие-то политические убеждения могут сравниться с ними!»
Один из способов, благодаря которым мы точно знаем, что расизм — гигантский всеобъемлющий социальный фактор, — имплицитный ассоциативный тест. Психологи просят испытуемого быстро определить, какие из представленных слов или фотографий относятся к выдуманным категориям вроде «это лицо белого человека или позитивная эмоция» или «лицо чернокожего человека или негативная эмоция». Если у человека возникают трудности с тем, чтобы соединить белого человека с негативными эмоциями (как показывает время, потраченное на раздумья), значит, ему проще соединить его с позитивными эмоциями, а значит, на подсознательном уровне у него возникают позитивные ассоциации с белым цветом кожи. Попробуйте пройти его сами.
И конечно, самое знаменитое открытие, сделанное благодаря этому тесту, — что даже у тех, кто утверждал, что у него вообще отсутствуют расистские взгляды, возникали позитивные ассоциации с белыми людьми и негативные — с чернокожими. Вокруг возможных интерпретаций этого результата ведутся ожесточенные споры, но он все равно уже стал еще одним подтверждением популярной сегодня концепции, что каждый белый человек хотя бы чуточку, но расист.
В любом случае, через три месяца кого-то наконец посетила блестящая идея провести тот же имплицитный ассоциативный тест, но с политическими партиями. И выяснилось, что подсознательные политические предубеждения в нас развиты в полтора раза сильнее, чем расистские (см. Bloomberg). Например, если вы белый демократ, то показатель вашего подсознательного предубеждения против чернокожего человека (он измеряется в д-баллах) равен 0,16, но против республиканца — уже 0,23. Этот показатель у Коэна в отношении расы равнялся 0,61, что является умеренным эффектом, а в отношении партии — 0,95, крупным эффектом.
Хорошо, хорошо, но мы же все понимаем, что раса чревата последствиями в реальной жизни. Например, был проведен ряд исследований, в которых рассылались абсолютно идентичные резюме, за исключением того, что к каким-то прикреплялись фотографии чернокожих, а к каким-то — белых. Было отмечено, что наниматели с намного большей вероятностью пригласят на собеседование мнимого белого соискателя. Нельзя же с такими фактами сравнивать результаты какого-то дурацкого имплицитного ассоциативного теста, ведь так?
Айенгар и Вествуд решили провести тест, аналогичный вышеописанному, но с политическими партиями. Они попросили определить, кому из нескольких кандидатов следует назначить стипендию (решение принимал исключительно университет, с которым связались исследователи). К некоторым резюме были прикреплены фотографии чернокожих, а к некоторым — белых. Также в некоторых резюме было указано, что кандидат состоит в обществе юных демократов Америки, а в других — в обществе юных республиканцев Америки.
И снова дискриминация по принадлежности к партии была намного более сильной, чем дискриминация по расовому признаку. Влияние расы на решение по отношению к белым кандидатам оказалось только в пропорции 56:44 (ожидалась обратная зависимость). Влияние же партии оказалось в пропорции около 80:20 для демократов и 69:31 для республиканцев.
Если вы хотите узнать про их третий эксперимент, в котором они применили еще один классический способ определения расизма и снова выяснили, что «партиизм» сильнее, можете прочесть об этом в их научной работе.
Ученые проделали необыкновенно тщательную работу, но предмет изучения не является чем-то новым или передовым. Люди на протяжение десятилетий изучают «теорию сравнения убеждений», главная идея которой состоит в том, что наши убеждения влияют на формирования социальных групп куда сильнее, чем демографические факторы. Уже в 1967 году Смит и соавт. проводили исследования по всей стране и выяснили, что люди куда охотнее сближаются с представителем другой расы, чем с представителем другой веры. И за сорок прошедших лет это наблюдение подтверждалось множество раз. В реферате Инско, Моу и Накосто «Сравнение убеждений и дискриминация по расовому признаку», изданном в 2006 году, ученые заключили, что:
Было решено, что данная литература поддерживает менее радикальную версию теории сравнения убеждений, которая утверждает, что, если социальное давление отсутствует или сила его влияния минимальна, вера является более определяющим фактором при расовой или этнической дискриминации, чем раса. Подтвердить радикальную версию теории сравнения убеждений, в которой считается, что, если социальное давление отсутствует или сила его влияния минимальна, вера является единственным определяющим фактором при расовой или этнической дискриминации, намного более проблематично.
Один из самых известных примеров расизма — сюжет фильма «Угадай, кто придет к обеду?», в котором родители возмущены тем, что их ребенок собирается сочетаться браком с представителем другой расы. Пью провел отличное исследование этого вопроса и выяснил, что 23% консерваторов и лишь 1% (!) либералов были бы по их собственным словам расстроены, случись такое с их ребенком. Но ученый, кроме того, спросил у родителей, как бы они отреагировали на то, что их ребенок сочетается браком с приверженцем другой политической партии. И тут уже 30% консерваторов и 23% либералов признались, что такая ситуация их бы расстроила. Возьмем среднее арифметическое и получим 12% недовольства из-за расы и 27% недовольства из-за политических взглядов — разница больше, чем вдвое. Да, дорогие мои, можете сколько угодно врать людям, проводящим социальные опросы, но тут картина ясна.
(С Гарвардом, кстати, все неясно. Там больше чернокожих студентов (11,5%), чем студентов-консерваторов (10%), но среди профессорско-преподавательского состава больше консерваторов, чем чернокожих.)
Вот тут-то мои читатели с радостью и бросятся неверно истолковывать написанное, давайте я еще раз сделаю упор на том, чего я не имею в виду. Я не говорю о том, что представителям определенной партии приходится хуже, чем чернокожим или что дискриминация по политическим признакам — проблема более серьезная, чем расизм или еще что-то подобное из бесконечного списка глупостей, в вере в которые, я абсолютно убежден, меня все равно будут обвинять. Расизм намного хуже хотя бы потому, что обе партии имеют примерно равное число последователей и ресурсов, в то время как вся тяжесть расизма в стране падает на небольшую группу ущемленных в правах людей. Я лишь говорю о том, что соображения, приводящие к политической дискриминации в нас сильнее тех, что приводят к расизму. И совершенно не обязательно, что за этим последует какой-либо эффект в реальной жизни общества.
Но если мы решили рассматривать человеческую психологию и мотивацию, то дискриминация по политическим признакам, а также по принадлежности к определенному «племени» — весьма плодородная почва.
VII.
Каждый раз во время избирательного цикла консерваторы как заведенные обвиняют либералов в недостатке патриотизма. И каждый раз во время избирательного цикла либералы как заведенные на редкость неубедительно отрицают это.
«Дело не в том, что мы, так сказать, против Америки как таковой. Дело в том, что… ну, знаете ли вы, что здравоохранение в Европе значительно лучше, чем у нас? А уровень преступности ниже? Как они этого добились? А мы все стоим на месте, не можем даже решить вопрос однополых браков, ну в самом деле, что не так со страной, которая не в состоянии… простите, о чем мы говорили? Ах, да, об Америке. С ней все в порядке. Сесар Чавес тоже так считал. Как и многие другие личности за пределами мейнстрима, снискавшие известность за счет критики в адрес большей части населения. Именно это и есть своего рода величие США, оно именно в том, чтобы указывать на то, как плохи другие. Голосуйте за меня!»
(простите, я издеваюсь над вами, потому что люблю вас)
Несколько лет назад, когда стало очевидным, что шансы Обамы одержать победу на выборах 2008 года высоки, большую шумиху вызвали слова Мишель Обамы: «Впервые за всю свою взрослую жизнь я испытываю гордость за свою страну».
Республиканцы ухватились за этот комментарий, спрашивая, отчего же она не испытывала гордости прежде, и она была вынуждена отказаться от своих слов, утверждая, что, разумеется, всегда гордилась и пламенно любила США и лишь пыталась сказать, что кампания Барака Обамы была особенно вдохновляющей.
Если говорить о неубедительных отрицаниях, это как раз хороший пример одного из них. Но никто не вменял ей это в вину на самом деле. Вероятно, большинство сторонников Обамы разделяли ее позицию. Я тоже голосовал за Обаму и с гордостью вспоминаю, как в детстве при праздновании Дня Независимости разоблачал искренние чувства патриотизма среди других людей. Аарон Соркин:
[Что же делает США величайшей страной в мире?] Это не величайшая страна! Мы на седьмом месте по уровню грамотности, на 27-м по математике, 49-м по ожидаемой продолжительности жизни, 178-м по детской смертности, третьем по среднему доходу домохозяйств, четвертые по трудовым ресурсам и по объемам экспорта. Поэтому когда меня спрашивают, что делает США величайшей страной в мире, я не понимаю, о чем, на хрен, вообще идет речь.
(Вот пример еще одного колкого ответа: «Мы номер один? О да, номер один по количеству заключенных и беспилотников, а также по принуждению молодых родителей возвращаться на работу!»)
Конечно, все это правда. Но поразительно то, что это неизменно вызывает интерес у членов Синего племени, а представители Красного племени этот вопрос, кажется, никогда не поднимают.
(«Мы номер один? Конечно — номер один по размахам сексуальных отклонений/уровню сексуальной испорченности! Пожалуй, номер два после Нидерландов, но ведь эта страна невелика, и ее можно не считать».)
Я подозреваю, что по какой-то причине у представителей и Красного, и Синего племени «США» ассоциируются с Красным племенем. Если вы спросите о типично «американских» вещах, то в ответ услышите — оружие, религия, барбекю, регби, гонки «Наскар», ковбои, внедорожники, неограниченный капитализм.
Это значит, что Красное племя очень патриотично в отношении «своей» страны, а Синему племени кажется, что оно обитает в укрепленном анклаве на враждебной территории.
Вот популярная заметка, опубликованная на сайте крупнейшего СМИ под заголовком «Америка: гигантская, жирная и тупая нация». Вот еще одна: «Америка: толпа испорченных ноющих сопляков». Американцев характеризуют как невежественных, далеких от науки фанатиков, чей «патриотизм» есть не что иное, как нарциссизм. «Вы не поверите, насколько невежественны американцы», а также нам следует «Винить инфантильных необразованных американцев».
Стоит ли говорить, что все эти статьи были написаны американцами, и читали их в основном только американцы. Этим американцам наверняка очень понравились эти статьи и нисколько не задели их чувства.
Да и посмотрите на источники: Huffington Post, Salon, Slate. Может ли у них быть что-то общее?
По обе стороны, «американец» может означать как обыкновенный этнохороним (название жителей определенной местности, образованное от названия этой местности — прим. Newочём), так и кодовое слово для представителя Красного племени.
VIII.
Однажды я зарегистрировался на OKCupid и нашел там симпатичную девушку. При изучении ее аккаунта я обнаружил такую фразу:
Не пиши мне, если ты белый сексист
Моя первая мысль была: «Стоп, то есть черный сексист —это ок? Почему?»
(Сама девушка была бела, как первый снег)
Во время начала первых беспорядков в Фергюсоне публиковалось множество материалов под такими заголовками, как «Почему белые не понимают жителей Фергюсона», «Почему белым так сложно понять жителей Фергюсона» и «Белые, слушайте сюда, и я объясню вам, что такое Фергюсон». В последней статье было написано:
В социальных медиа сторонники различных взглядов выдвигают свои предположения и верят тому, чему хотят верить. Но именно белые не понимают сути дела. Позвольте мне объяснить вам ситуацию максимально доступно […]
Не столь важна ваша оценка действий Мартина Трейвона и Майкла Брауна, думаю, все согласятся с тем, что смерти они не заслуживали. Я хочу, чтобы вы, белые, осознали, что именно в этом и заключен источник агрессии. Ваше внимание зациклено на мародерстве…
По наитию я проверил фотографии авторов статей, и оказалось, что все они были написаны белыми.
«Белые уничтожают США»? Белый автор. «Белые — это все еще позор»? Белый. «Белые парни: простите, но мы лохи»? Белый. «Пока-пока, белые сопляки»? Белый. «Дорогие белые гетеросексуальные мужчины, я больше не пущу вас в собственную жизнь»? Белая. «Хватит объяснять все с позиции белых»? Белый, как и автор поста «Причина №1, почему американцы – отстой: белые».
Всем нам приходилось видеть статьи и комментарии подобного содержания. Сомнительные личности используют их, чтобы доказать, что именно белые становятся настоящими жертвами СМИ или СМИ настроены против белых. Добрые и оптимистично настроенные пытаются продемонстрировать, что некоторые белые не лишены самосознания и расположены к самокритике.
Но я полагаю, что ситуация с «белыми» очень похожа на ситуацию с «американцами» — слово может применяться как в прямом значении, так и служить кодовым обозначением представителей Красного племени.
(исключение составляет блог «То, что нравится белым», где это слово очевидно служит синонимом для Синего племени. Я не знаю, как это произошло. Я к этому не причастен.)
Я понимаю, что делаю громкое заявление, но едва ли оно будет беспрецедентным. Когда звучат фразы вроде: «геймеры нетерпимы к женщинам», имеют ли в виду говорящие 52% игроков женского пола? Подразумевают ли 59% американцев различных социальных слоев, которые время от времени играют в компьютерные игры? Нет. Под «геймерами» понимают Серое племя — наполовину отделившуюся ветвь либертарианских технически подкованных ботаников, и почти все это знают. Как и при разговоре о шляпах-федорах имеют в виду Индиану Джонса. Когда упоминают «городскую молодежь», имеют в виду первокурсников Нью-Йоркского университета. Каждый точно знает, кого подразумевают под «городской молодежью», и молодые люди, живущие в городе, имеют самое отдаленное отношение к данному понятию.
И я утверждаю, что слова «американец» и «белый» работают по одному принципу. Билл Клинтон был «первым черным президентом», но если бы Херман Кейн (черный кандидат-республиканец — прим. Newочём) одержал победу в 2012 году, он стал бы 43-м белым президентом. А когда обозленный белый пространно сетует на то, как ненавидит «белых парней», он вовсе не скромничает и не предается самокритике.
IX.
Представьте, как либеральный ведущий ток-шоу и комик, обозленный действиями ИГИЛ, записывает и публикует видео, в котором на протяжении 10 минут кричит на них и обзывает их «фанатичными террористами» и «настоящими дикарями» с «ценностями дикарей».
Если бы мне довелось увидеть такое, я был бы, мягко говоря, поражен. Это не согласуется с моим представлением о поведении ведущих либеральных ток-шоу.
Но история, на которую я как раз ссылаюсь, и есть либеральное ток-шоу, которое ведет комик Рассел Брэнд. В ходе шоу ведущий выступает с напыщенной речью против канала Fox News и его поддержки войны с ИГИЛ, добавляя в конце, что «Fox News хуже ИГИЛ».
Это идеально подходит под мое видение. Вы не станете праздновать смерть бен Ладена, только смерть Тэтчер. И вы не будете называть ИГИЛ дикарями, только Fox News. Fox News — это аутгруппа, а ИГИЛ — лишь кучка случайных людей где-то в пустыне. Вы испытываете ненависть к аутгруппе, а не к случайным людям в пустыне.
Я скажу больше. Брэнд не просто не склонен ненавидеть ИГИЛ, у него есть серьезный мотив не ненавидеть. Этот мотив состоит в том, что Красное племя яростно и открыто ненавидит ИГИЛ. Ненависть к ИГИЛ подразумевает причастность к Красному племени: это равноценно тому, как зайти в подконтрольный одной уличной банде район с татуировками, сообщающими о твоей принадлежности их врагам.
Но может, я несправедлив. Как Рассел Брэнд отреагирует на вопрос, на каком основании он испытывает к Fox News большую ненависть, чем к ИГИЛ?
Он может парировать словами: «Очевидно, что в буквальном смысле Fox News не хуже ИГИЛ. Но я обращаюсь к своей аудитории, представленной в основном британцами и американцами. Им уже известно, что ИГИЛ — это зло; нет смысла повторять им это снова и снова. На самом деле, агрессия по отношению к ИГИЛ на настоящем этапе едва ли способна изменить чье-либо отношение к ИГИЛ, но вполне может спровоцировать исламофобию. Риск того, что моя аудитория станет поддерживать ИГИЛ, равен нулю, однако риск исламофобии среди них вполне реален. И потому громкая риторика в адрес ИГИЛ будет контрпродуктивна и опасна.
С другой стороны, среди моих белых британских и американских зрителей вполне может быть немало зрителей и сторонников Fox News. А вот канал Fox, хоть и не такое зло, как ИГИЛ, все же большое зло. И потому здесь я обладаю вполне реальным шансом достучаться до людей и повлиять на их взгляды. Следовательно, мое решение выступить против Fox News и с преувеличением сказать, что «канал хуже ИГИЛ» оправдано в свете обстоятельств».
Я глубоко сопереживаю бездоказательности Брэнда, в особенности когда дело касается исламофобии. Кажется, действительно возможно донести до публики зверства ИГИЛ с целью ослабить кучку уже итак социально отчужденных мусульман . Нам нужно сражаться с терроризмом и его ужасами — поэтому нормально кричать на бедную девушку за десять тысяч километров от вас за то, что она смеет носить хиджаб в общественных местах. Христиан казнят за их веру в Судане — тогда давайте пикетируем людей, пытающихся построить мечеть по соседству.
Но вся моя солидарность с Брэндом растворяется, когда он начинает действовать так, будто его публика — фанаты Fox News.
В мире, где незначительное число пользователей Reddit выступают против однополых браков, где 1% читателей LessWrong определяют как консерваторов и где я знаю 0/150 креационистов, многие ли из тех людей, кто смотрит на YouTube известного либерального активиста, оформление канала которого вдохновлено Че Геварой, кто смотрит канал с видео вроде «Что хорошего в войне?» и «Сара Сильверман рассказывает о феминизме» — много ли среди них поклонников Fox News?
Таким образом, Рассел Брэнд был бы гораздо отважнее, если бы выступал против ИГИЛ. Если бы он «атаковал» ИГИЛ, его зрители были бы просто-напросто сбиты с толку. В то время как каждый раз, когда он налетает на Fox, аудитория кричит: «ХА-ХА! ДА-А! ТАК ИХ! ПОКАЖИ ЭТИМ НЕВЕЖЕСТВЕННЫМ КСЕНОФОБАМ ИЗ НАШЕЙ АУТГРУППЫ, КТО В ДОМЕ ХОЗЯИН!»
Брэнд действует так, словно его смотрят просто две страны — Британия и Америка. Нет. Есть две параллельные вселенные, и он вещает только для одной из них.
В случае с исламом результат именно такой, как мы и предсказывали. Завалите людей фотографиями далеких мусульманских земель, которые они уже ненавидят, скажите им ненавидеть их еще сильнее, и тогда нетерпимость обрушится на тех ослепленных и отстраненных представителей исламской культуры, которые застряли на вашей стороне баррикад. Конечно, если индустрия, культура или сообщество поддерживает Синих, то членов Красного племени преследуют, увольняют с работы (например, как в случае с Брэнданом Айком) или как-то иначе намекают, что им здесь не место.
Подумайте о Брэндане Айке как о члене крошечного религиозного меньшинства, окруженного людьми, которые его ненавидят. Внезапно его увольнение уже не кажется таким благородным.
Если вы соедините техасский Поданк и иракский Мосул, вы сможете доказать, что мусульмане — очень страшные и очень властные люди, только и занимающиеся убийством христиан. Таким образом, у нас есть мощное оправдание, чтобы забить ногами какую-нибудь мусульманскую семью, случайных людей, которые никогда никому не причиняли боли.
И если вы совместите открытую ИТ-индустрию с параллельной вселенной, где нельзя надевать футболки FreeBSD и не рисковать при этом, вы докажете, что христиане — очень страшные и властные люди, которые при любом удобном случае всех выгоняют. У вас появится мощное оправдание, чтобы забить ногами людей, вступающих в Красное племя, вот, например, того парня, который никогда никому не причинял боли.
Когда моя подруга узнала, что Айка уволили, она не увидела в этом ничего плохого: «Я могу терпимо отнестись ко всему, кроме нетерпимости».
«Нетерпимость» теперь работает примерно так же, как слова «белый» и «американец».
«Я могу терпимо отнестись ко всему, кроме аутгруппы». Теперь это не звучит так благородно, не так ли?
X.
Миллионы людей явно поддерживают и нахваливают каждую аутгруппу, какую только могут выдумать, и при этом явно осуждают свои ингруппы; такое положение дел полностью противоречит всему, что мы знаем о человеческой психологии. С этого вопроса мы начали. Так что же тогда происходит?
Мы уже отметили, что аутгруппы редко бывают буквально «группами, принципиально отличающимися от вашей», и, на самом деле, гораздо выше вероятность, что члены вашей аутгруппы окажутся очень на вас похожими, будут разделять почти все ваши характеристики и жить с вами в одной местности.
Потом мы обозначили, что, хотя либералы и консерваторы живут в одной и той же местности, они могут практически не взаимодействовать друг с другом, будто находятся в разных вселенных.
Вопреки привычной идее о том, что они отличаются только тем, за кого голосуют, мы описали либералов и консерваторов как два очень разных племени с совершенно непохожими культурами. Можно говорить об «американской культуре» только в том же смысле, что и об «азиатской культуре», то есть замалчивая кучу границ внутри этого обобщения.
В аутгруппе Красного племени иногда встречаются черные, геи и мусульмане, но чаще всего — Синее племя.
Синее племя совершило некий загадочный акт алхимии и превратило всю свою ненависть к аутгруппам в ненависть к Красному племени.
Неудивительно. На этнические различия, как уже доказано, вполне можно закрыть глаза перед лицом общей стратегической цели. Даже нацисты, не славящиеся своей этнической терпимостью, вполне смогли скооперироваться с японцами ради общего дела.
Исследования показывают, что предрассудки Синего племени/Красного племени, на самом деле, намного сильнее, чем более известные стереотипы вроде расизма. Стоило Синему племени завербовать черных, геев и мусульман, как они сразу же стали удобными союзниками. Их реабилитировали при помощи слегка снисходительных хвалебных песен. «Никогда не было труса там, где растет трилистник».
Потратить всю жизнь на оскорбление других племен и на разглагольствование, какие они ужасные — это, по меньшей мере, фанатично. Очевидно, это не здорово. Таким образом, когда члены Синего племени решают посвятить себя воплям о ненависти к Красным, они невольно говорят не «Красное племя», а «Америка», «белые» или «гетеросексуальные белые мужчины». Вот и получается скромная самокритика. Им настолько хочется справедливости, что они готовы критиковать их собственную дорогую и любимую сторону, хотя это и причиняет им боль. Мы знаем, что они не преувеличивают. Можно преувеличить недостатки врага, но свои — нет; это противоречит критерию стыда.
У Синих всегда под рукой есть оправдание преследовать и крушить Красных, которым «повезло» попасть в их вселенную светлой материи, — Синие просто определяют их как злостных и властных угнетателей. Они апеллируют к тому факту, что точно так же это работает и во вселенной из темной материи Красного племени. К тому же, находятся они в одной и той же стране, значит, и сообщества должны быть одинаковыми во всех отношениях. В результате, Синим всегда разрешено, хотя и необходимы чрезвычайные меры, выступать против Красных, в противном случае это, как минимум, вызывает беспокойство.
А как благородно, как добродетельно Синее племя! Безукоризненно толерантное отношение к самых различным группам, которые — как-то так сложилось — оказались их союзниками. Никакой нетерпимости, разве что нетерпимость к нетерпимости. Синие никогда не опускаются до уровня мелких межплеменных конфликтов, как эти ужасные Красные, зато всегда мужественно критикуют свою собственную культуру и стараются улучшить ее!
Уж извините, но это, как минимум, почти неубедительно. Я не верю в эту странную тенденцию боготворить аутгруппы и пренебрегать ингруппами. Это просто старый добрый фаворитизм по отношению к ингруппам и обыкновенные атаки аутгрупп, просто чуть более замысловатые и подлые.
XI.
Это плохое эссе, и мне должно быть стыдно.
Мне должно быть стыдно, потому что я допустил точно такую же ошибку, о которой пытался предупредить, и я заметил ее только ближе к концу.
Какой же я, должно быть, добродетельный и благородный! Я никогда не опускаюсь до участия в мелких межплеменных неурядицах, типа как с Красным племенем, но всегда разумно критикую мое собственное племя и стараюсь сделать его лучше.
Ага. Раз уж я написал эссе на десять тысяч слов и при этом жестоко «напал» на Синее племя, либо я очень-очень особенный человек, либо все они — моя аутгруппа. И нет, я не настолько особенный.
Если вы можете выглядеть смиренно-самокритичными, если вы убеждаете свою аудиторию, что существует только американская культура, тогда, может быть, вам удастся обмануть людей и убедить их, что существует только одно Синее племя.
Я уверен, что я не Красный, но я говорил и о Сером племени тоже, и у меня есть все симптомы того, что я один из них. Значит, хотя моя критика Синих может быть верной или неверной, с точки зрения мотивации она происходит оттуда же, откуда и разговоры Красного племени о том, как они ненавидят Аль-Каиду. Или разговоры члена Синего племени о том, как он ненавидит безграмотных шовинистов. И когда я похвастался, что могу относиться терпимо к христианам и южанам, я был не совсем толерантен. Я просто обратил внимание на людей, находящихся очень далеко от меня и не способных образовать хорошую аутгруппу.
Мне было весело писать эту статью. Людям обычно не весело, когда они пишут статьи, жестоко критикующие их ингруппы. Люди могут критиковать свои ингруппы, это не человечески невозможно, но это требует стальных нервов, от этого буквально вскипает кровь. Это не должно быть весело.
Вы, безусловно, можете показать мне какого-нибудь белого парнишку, который стабильно каждую неделю выкладывает на Gawker тексты вроде «Почему белые люди такие ужасные» и «Вот то, чего тупые белые не понимают» и при этом веселится. Но от этого ни у кого кровь не закипит. Он не критикует свою ингруппу, он даже не думал критиковать ее. И я не могу осудить его. Критиковать свою ингруппу — это действительно сложно, и я только начал тренировать свои ментальные навыки, чтобы можно было хотя бы об этом задуматься.
Мысленно я критикую свое собственное племя. И это важная критика, правдивая. Но одна лишь мысль написать об этом заставляет меня кипеть.
Наверное, я себя чувствую как какой-нибудь либеральный мусульманский лидер из США, который, скажем, пришел на шоу О’Райли, а там О’Райли начал наседать на него, требовать объяснений, почему мусульмане не так сильно осудили зверства ИГИЛ, и требовать критики их действий в прямом эфире. И вы, зрители, сможете буквально услышать его мысли: «Хорошо, я безусловно ненавижу жестокость, как и все вы. Но вы совсем нисколько не переживаете за жертв их злодеяний. Вам просто хочется найти удобный способ набрать побольше Баллов против меня, чтобы можно было осуждать всех мусульман. И, поверьте, я бы лично казнил каждого человека в этом мире, лишь бы не дать вам, глупым и самодовольным ханжам, еще один повод поглумиться!»
Вот как-то так я себя чувствую, когда от меня требуется покритиковать мое собственное племя, даже по корректным причинам. Если вы думаете, что у вас получается критиковать ваше племя и вы при этом сохраняете спокойствие, задумайтесь — возможно, это не ваше племя.
Но если мне все же хочется Баллов Самокритики, то критика Серого племени — один из самых честных способов получить их. А если мне хочется Баллов Толерантности, то терпимость к Синему племени — это мой крест. Но мне постоянно приходится напоминать себе, что, если среди них я встречу плохих людей, то это будут плохие люди не уровня бен Ладена, а скорее уровня Тэтчер. Зато, если я встречу среди них хороших людей, это будут властные и всему миру необходимые воины-крестоносцы, борцы со злом мирового масштаба.
Самое худшее, что может случиться с этим эссе — это его возможное превращение в крайне удобное непотребство, которым, в случае необходимости, можно будет бросить в Синее племя. Учитывая, что произошло с моими последними опусами, это вполне ожидаемо.
Но если это эссе заставит людей, а особенно меня, понять, как стать более терпимыми, это будет лучшее, что могло бы с ним случиться. Не в том смысле, что «естественно я толерантен, почему бы и нет?», как думал Император из первой главы. А в смысле, что «быть толерантным тяжело, это заставляет меня буквально закипать, но, черт возьми, я все равно буду толерантен».
Оригинал: Slate Star Codex.
Автор: Скотт Александер.
Переводили: Наталья Очкова, Маргарита Коковихина, Кирилл Козловский, Маргарита Баранова, Анна Василенко, Влада Ольшанская.
Редактировала: Анастасия Железнякова.
