Дисклеймер: Meta признана в России экстремистской организацией.
Подкаст на YouTube, Apple, Spotify и других сервисах
Современная концепция развития Сингапура называется «Умная нация». Она предполагает, что собаки-роботы уже следят за соблюдением социальной дистанции, а летающие такси вот-вот воспарят в небо. В реальности всё иначе.
Где-то в архивах сингапурской тюрьмы Чанги хранится запись с камер видеонаблюдения. На ней голый Джолован Вам в одиночестве декламирует «Гамлета».
В 2017 году Вама арестовали за небольшую акцию протеста в метро и предъявили обвинения в незаконном проведении публичной акции. В 2021 году его признали виновным и предложили выбрать наказание: штраф в размере $5900 или 22 дня в тюрьме.
Вам по характеру похож на свои акции протеста: тихий, но озорной. Он родился и вырос в Сингапуре. Бóльшую часть своей взрослой жизни он посвятил активизму. Его хвалят правозащитные группы, а представители правящих кругов навесили на него ярлык иностранного агента. Он прославился благодаря протестам-перфомансам, высмеивающим всю абсурдность сингапурского общества. Его множество раз задерживали, признали виновным в проведении несогласованных публичных акций и в клевете в адрес судебной системы Сингапура в Facebook*.
Заниматься активизмом в Сингапуре — дело непростое. С 1965 года, когда Сингапур объявил независимость и вышел из Федерации Малайзии, правительство находится под контролем единственной партии, «Народное действие». За эти годы партия сформировала в стране полуавтократичную, полудемократическую бюрократию, которую людям со стороны понять будет непросто. Ваму, который к 2016 году уже десять лет был исполнительным директором группы по защите прав мигрантов, советовали протестовать аккуратно. Желательно было воздерживаться от агрессивной критики в адрес партии или ее политики, держаться подальше от продемократических группировок. Вама предупреждали: слишком активные действия и выход за определенные рамки только дадут обратный эффект и навредят и ему, его работе.
«Я устал заниматься самоцензурой и „договариваться о границах дозволенного“, — рассказал Вам. — Такая тактика только укрепляет авторитаризм».
Поэтому он выбрал путь конфронтации. К февралю, когда активиста в очередной раз признали виновным, он успел побывать в тюрьме уже два раза. Вам отказался платить штраф и отправился в тюрьму в третий раз.
Его сразу отправили в одиночную камеру на две недели. Такая участь ждала всех новых заключенных — тюремная администрация боролась с распространением коронавируса. Осужденным выдали планшеты, куда уже были загружены одобренные книги, в основном классика. Скучающий и измотанный одиночеством Вам обратился к актерскому искусству. «Я увидел „Гамлета“ и понял, что в последний раз читал его лет 20 назад. Я начал читать его монологи. Просто разыгрывал всё, что там было».
Эти монологи — как и всё, что он делал с момента прибытия в Чанги – были засняты. По крайней мере, так он думает. Точно сказать сложно. На него постоянно были направлены видеокамеры, некоторые были со встроенными микрофоны. Заключенные не знали, когда именно охранники просматривали эти записи и просматривали ли вообще. В тюрьме использовали и так называемые «умные» камеры, которые загружали свои записи в систему Avatar, способную распознавать агрессивное поведение. Видеонаблюдение в Чанги появилось не так давно. Пресс-служба отказалась от интервью, но бывшие заключенные рассказали, что видеонаблюдение начали устанавливать два года назад.
За заключенными следят в течение всего срока пребывания в тюрьме, рассказывает Вам. Как утверждается, для их собственной безопасности.
«Такой аргумент всегда используют, когда кому-то нужно влезть в вашу частную жизнь. И в Сингапуре он очень эффективен, — сокрушается Вам. — Никто не будет спорить о безопасности».
На воле всё устроено схожим образом. Сингапур прославился на весь мир своими несоразмерно суровыми наказаниями вроде смертной казни за контрабанду наркотиков. Государство выступает как средство сдерживания от нарушений общественного порядка. Тем, кто соблюдает правила, оно дарит комфорт, процветание и аморфное чувство свободы. Ожидается, что граждане отдадут обеспечение безопасности на откуп правительству в обмен на некоторые личные свободы. И новые технологии становятся очень заметным элементом в этой сделке.
Сингапур часто воспринимают как вдохновляющую технологическую утопию. На видео Всемирного экономического форума, в бортовых журналах и в угодливых репортажах местных СМИ страна выглядит словно сошедшей со страниц научной фантастики: беспилотные автобусы прокладывают путь от пляжных клубов до технохабов, где за соблюдением социальной дистанции следят собаки-роботы, а летающие такси выстраиваются в ряд на фоне стеклянных фасадов частных домов, где буйным цветом цветут «воздушные сады». Это место, где пилотные проекты обещают, что в будущем, которое наступит буквально завтра, непреодолимые трудности дня сегодняшнего просто перестанут существовать. В этом прекрасном будущем вертикальные фермы и «НоВода» («NEWater» в оригинале — прим. Newoчём), полученная путем очищения сточных вод, сведут на нет зависимость Сингапура от Малайзии, поставляющей острову эти ресурсы. Роботы заботятся о пожилых людях, дроны занимаются грузоперевозками. На складах и стройках трудятся машины, и нет больше нужды в иностранных рабочих, которые позволяли Сингапуру функционировать, но смущали местных жителей. Благодаря технологиям сингапурцы защищены, накормлены и независимы; они могут чувствовать себя в безопасности в этом страшном мире, покидая его пределы лишь изредка, с помощью телекоммуникаций и авиаперелетов.
Но безопасность требует постоянной бдительности. За городом необходимо присматривать. Умные камеры, с которыми экспериментируют в Чанги, – всего лишь одно из проявлений охватившего нацию стремления сделать слежку частью каждодневной жизни. На улицах Сингапура установлены 90 тысяч полицейских камер. К 2030 году их станет уже 200 тысяч.
Новые технологии сами по себе не уникальны — их используют во многих странах. Но правящая партия Сингапура видит во всем угрозу, поэтому ей свойственно все возрастающее желание влезть в жизнь своих граждан — всех вместе и каждого по отдельности.
«В будущем технологии сделают наши жизни намного проще, удобнее, будет проще достичь процветания, — говорит Монами Бадра Хэн, доцент Датского технического университета, которая изучает взаимодействие технологий и общества. — Но пока из технологий у нас есть только постоянное наблюдение со стороны государства».
Сингапур считается одним из самых безопасных городов в мире. Тем не менее, нацию давно преследует глубокое и стойкое чувство неуверенности. После отделения от Малайзии в 1965 году (каждая сторона утверждает, что это она настояла на разрыве) Сингапур, «маленькая красная точка» на карте полуострова Малакка, выставлял себя островом благополучия, окруженным враждебными соседями, которые зарятся на его территорию и деньги. Сингапурские юноши обязаны проходить двухлетнюю военную службу, а затем десятилетиями ожидать, что их призовут снова. Периодически по выходным пресные радиоэфиры прерываются на специальные сообщения — так резервистов призывают прибыть в свои части. Позывные сигналы этих сообщений звучат как далекое эхо холодной войны.
Истребители F-15 сингапурских ВВС регулярно пролетают над островом, следуя от авиабазы Пайа Лебар на севере страны к сотням контейнерных судов, притаившихся в заливе, который отделяет Сингапур от индонезийского острова Батам. Этот остров несет в себе тройную угрозу: полные греха массажные салоны, торговые моллы и религиозный фундаментализм. Истребители проносятся над стеклом, сталью и неоновым светом залива Марина Бей, где расположилась легендарный отель с казино «Марина Бей Сэндс» — трехглавый памятник греху и гибкости принципов Сингапура. Между его башнями по псевдовенецианским каналам скользят гондольеры, проплывая мимо дорогих бутиков и фешенебельных фудкортов.
Еще 30 лет назад участка земли, на котором расположилось все это великолепие, не существовало. Бóльшая часть территории залива Марина Бей была «возвращена» (хотя не то чтобы ее когда-либо теряли) — для этого в Южно-Китайское море отправили тонны бетона и песка. Со стороны моря все еще виднеются пустые, невозделанные участки земли, царство темно-зеленой зелени и насекомых. Грунт под ними должен осесть и уплотниться, чтобы в будущем выдержать фундамент нового комплекса небоскребов, которые разделят старую и новую береговую линию. Расширяя свою территорию, Сингапур агрессивно противостоит географическим ограничениям. Рост территорий — квинтэссенция веры этого крошечного государства в технологии и инженерное мастерство, в их способность уравновесить и усилить политическую мощь.
Сингапур практически безоговорочно верит в технологии, считает Адриан Куа, профессор общественной политики в Национальном университете Сингапура. По его словам, историю нации определяют уязвимость и неуверенность, а также необходимость быть на пять, нет, на десять шагов впереди.
Рискованные инвестиции в новые технологии помогли расцвести сингапурской экономике. Уже имея один из самых востребованных портов в мире, в 1970-х сингапурское правительство предложило технологическим компаниям поблажки. В начале 1980-х страна стала крупнейшим в мире производителем жестких дисков, а в середине того же десятилетия вышла из рецессии с новой философией: уникальной, идеологически несовместимой смесью тетчерского капитализма и государственного контроля. Государство заботливо предоставило международным банкам мягкие законы, низкие налоги и надежную инфраструктуру.
В середине 1990-х начали появляться первые частные интернет-провайдеры, а в 1998 году правительство развернуло национальную широкополосную интернет-сеть. К 2013 году все частные дома и коммерческие предприятия получили доступ к высокоскоростному проводному интернету и 4G сетям.
Facebook, Twitter, ByteDance (китайская интернет-компания, которая владеет TikTok’ом — прим. Newoчём) и Netflix открыли в Сингапуре свои подразделения, их примеру последовали и многие технологические компании поменьше. Стремясь развивать новые перспективные секторы, например, финтех, кибербезопасность и медицинские технологии, правительство Сингапура начало инвестировать в стартапы и создало «регуляторную песочницу», дав компаниям возможность тестировать в стране новые продукты и технологии – от беспилотных автомобилей до электронных платежей.
Связь все больше окутывала мир, использование смартфонов становилось все более распространенным, и правительство решило использовать технологии для достижения социальных целей. В 2014 году премьер-министр Ли Сяньлун объявил о запуске инициативы «Умная нация». Власти пообещали, что самые современные технологии будут успешно применяться практически для всех общественных сервисов – от транспортной системы, которую оптимизируют при помощи искусственного интеллекта, до безналичных платежей в знаменитых сингапурских фуд-кортах и дигитализации госуслуг.
«Мы видим Сингапур будущего „Умной нацией“ – нацией, люди которой живут полной и осмысленной жизнью, полностью обеспеченной технологиями, готовыми всем предложить блестящие возможности, — рассказывал премьер-министр на запуске инициативы. — Мы увидим, как изменятся наши будни, как сенсорные сети и умные устройства обеспечат нам устойчивое развитие и позволят жить с комфортом».
Амбиции его правительства с тех пор только росли. Согласно инициативе «30 до 2030», к концу десятилетия умное и вертикальное фермерство будет закрывать до 30% потребностей страны в продовольствии (сейчас его доля составляет 10%). Более 100 000 тыс «умных фонарных столбов» будут следить за дорожным движением и показателями окружающей среды (а также за людьми). Население Сингапура стремительно стареет, поэтому роботы будут помогать пожилым людям быть здоровыми и оставаться в форме. Национальная биометрическая система поможет ускорить работу итак весьма шустрых приграничных пунктов, а также улучшить безопасность в банках и общественных местах.
Благодаря этим инициативам, которые обычно запускают с большой помпой и регулярно освещают в новостных выпусках, образ Сингапура стал прочно ассоциироваться с самыми передовыми технологиями: такая вот поисковая оптимизация целой нации. Кроме того, они стали естественным продолжением подхода правящей партии к государственному управлению.
«У нас в Сингапуре есть определенная предрасположенность к технократическому подходу», — объясняет профессор Куа, который, помимо преподавательской работы, возглавляет Futures Office, научно-исследовательский центр в Национальном университете Сингапура. По его словам, технологии дают стране то, что является «краеугольным камнем политического дискурса», «основой основ словарного запаса». И имя этой ценности — эффективность.
Множество сингапурцев трудятся ради эффективности. Уровень доверия к системе высок. Для большинство жителей страны опыт взаимодействия с государством был приятным, — иногда раздражающим, но в целом приятным. Широко распространено мнение о том, что перемены в обществе должны происходить поэтапно и под руководством системы; призывы к резким изменениям только мешают прогрессу.
Воплощением таких взглядов является, например, Гаурав Кирти, очень телегеничный выпускник Стэнфорда и бывший военный пилот. Сейчас он — заместитель исполнительного директора сингапурского Агентства кибербезопасности, а в свободное время занимается некоммерческой организацией Better.sg, сооснователем которой является. Эта НКО относится к компаниям, которые продвигают «технологии во благо». Они верят, что так можно решить проблемы современного общества.
Кирти узнал о существовании таких организаций в США, но тогда они показались ему слишком антагонистическими, слишком зацикленными на отслеживании трат правительства и наблюдением за политикой. «В США убеждены, что технологии необходимо развивать, чтобы затем призвать к ответу правительство. Может быть, я слишком наивен, но я не считаю, что Сингапуру это необходимо», — говорит он.
Better.sg насчитывает около тысячи сотрудников. По словам Кирти, организация работает в сферах, которыми не может и не будет заниматься государство. «Нам неинтересно, кто должен отвечать за проблему и ее решение. Нам интересно, можем ли мы изменить ситуацию? Можем ли мы перевернуть ее? Можем ли мы изменить человеческое поведение в лучшую сторону?» — поясняет он.
Среди проектов НКО — платформа, которая позволяет рабочим из Бангладеш позвонить домой по низкой цене, а также мобильное приложение с «климатической диетой», позволяющее пользователям отслеживать углеродный след от еды, которую они употребляют. Более рискованным проектом был чатбот «Поймай хищника», которое родители должны были устанавливать на телефоны своих детей. Задумка была в том, чтобы мониторить переписки, выводить на чистую воду потенциальных извращенцев, а затем сдавать их полиции.
«Правительство не стало бы таким заниматься. Это жесткий метод, на грани с отловом, — как ни в чем не бывало рассказывает Кирти. — Но мы решаем важную социальную проблему? Да. Родители довольны? Да».
Better.sg разработали приключенческую игру от первого лица, #ToBeYou, которая показывает игрокам, как живется в Сингапуре людям разной расовой принадлежности. Изначально представители национальных меньшинств в самой НКО хотели сделать расизм главной темой игры. Дискриминации уделяется в игре очень много внимания, поясняет Кирти, но не меньше усилий тратится на то, чтобы помочь игрокам «понять, почему персонаж, изображающий китайского расиста, ведет себя подобным образом, и научиться сопереживать ему».
Чтобы проиллюстрировать, как именно Better.sg пытается устранить напряженность в обществе, Кирти привел пример с темнокожей участницей команды из Южной Азии. Девушка обратилась с жалобой к дерматологу, этническому китайцу, но он отказался ее принять, сославшись на то, что не сможет правильно поставить диагноз пациенту с темной кожей. Она хотела создать карту, на которой были бы собраны жалобы на подобные ситуации с врачами. Кирти предложил ей альтернативу — создать базу фото с дерматологическими проблемами на коже разных оттенков, которая помогла бы врачам правильно ставить диагнозы.
Эксперты по гражданским технологиям предупреждают, что не стоит пытаться децентрализировать опыт нацменьшинств — это может еще больше изолировать их от общества. Кирти оправдывается тем, что видел нечто подобное его игре #ToBeYou и в Штатах. «Ты начинаешь играть за чернокожего мужчину. И, какой бы не была концовка, тебя в любом случае убивает белый мужчина, — вспоминает он. — И я задался вопросом: а в чем, собственно, смысл игры? Она просто разжигает вражду. Да, освящается важная тема, но общество от этого лучше не становится. Думаю, становится только хуже».
Такая философия преобладает в Сингапуре. Иерархически устроенное правительство — норма, а граждан не поощряют высказывать собственные опасения и даже наказывают за это.Технологии создаются, чтобы решать проблемы правительства, а не граждан. И иногда они основаны на очень наивных предположениях.
Например, создание единой цифровой платформы с персональными данными сингапурцев оказалось эффективной мерой для правительства, но только увеличило административное давление на самих граждан, подчеркивает профессор Куа. Разработанная во время пандемии программа онлайн-образования предполагала, что у всех детей есть доступ к гаджетам, а дома находится один из родителей, который будет следить за учеником. В реальности всё оказалось не так, и семьи с низкими доходами оказались не у дел. Ошибки и ляпы системы коррелируют с социально-экономическим статусом человека, отмечает Куа.
Куа и его коллеги-исследователи полагают, что в результате появляются системы, которые, несмотря на благие намерения их создателей, дегуманизируют людей, не соответствующих определённым рамкам. «Думаю, мы всегда питали слабость к технологиям. Конечно же, технологии важны, потому что кто же не хочет жить в передовом, прогрессивном обществе. Но мы довели это увлечение до такой степени, что совершенно забыли о человеческом аспекте. Мы забыли спросить: для кого и зачем это все?» — сетует профессор.
Первый сбой в системе произошел 7 апреля 2020 года. Случаев заболевания ковидом становилось все больше, и правительство отправило всю страну на самоизоляцию. Гражданам велели сидеть дома и позволили выходить на улицу только для того, чтобы купить предметы первой необходимости или заняться спортом. Но из расположенных за чертой города общежитий для мигрантов — огромных бараков, где проживает около 300 тысяч человек, — выходить было нельзя вовсе.
В Сингапуре трудовые мигранты всегда должны были жить в параллельном измерении, подальше от общества. Их отношения со страной всегда были целиком и полностью деловыми. Им разрешается приезжать в страну, возводить башни и туннели, мести улицы и укрощать листву местных джунглей, которая очень быстро покрывает улицы и дома. Они зарабатывают деньги и отправляют их домой, но полноценными жителями им не стать.
Труд мигрантов и они сами давно стали товаром. В стране, помешанной на безопасности, где за переход улицы в неположенном месте и непристегнутый в машине ремень можно получить тюремный срок, мигрантов перевозят по скоростным автобанам на грузовиках. В 2021 году, после нескольких случаев со смертельными исходом, послышались призывы изменить ситуацию, но работодатели отклонили их все, пояснив, что другие способы передвижения будут слишком дорогими.
Коронавирус сильно ударил по плотно заселенным общежитиям для мигрантов. К концу 2020 года ковидом заразились 150 тысяч рабочих, практически половина от их общего количества. Для сравнения — среди местных жителей ковидом заболели четыре тысячи человек.
Для всех остальных жителей страны система продержалась еще два месяца. Чтобы вернуть общество к привычному образу жизни, правительство ожидаемо обратилось к технологиям. Одна из запущенных систем, TraceTogether, требовала, чтобы пользователи устанавливали отдельное приложение и логинились через номер своего удостоверения личности, либо пользовались блютуз-токеном. Система отслеживала, когда пользователи оказывались слишком близко друг к другу.
Чтобы зайти в любое здание, необходимо было уже использовать систему с QR-кодами, SafeEntry. Использование TraceTogether изначально было добровольным, но позднее две системы объединили в одну, поэтому наличие специального приложения либо токена стало по сути обязательным. Кроме того, туда же привязали сервисы Singpass и HealthHub — аналоги российских Госуслуг. Данные о вакцинации и результаты последних тестов граждан стали доступны на всех платформах.
Создание системы, которая, по сути, должна была заниматься круглосуточной слежкой, вызвала нервозность в обществе, но правительство заверило граждан, что данные будут использоваться только для отслеживания социальных контактов. Кроме того, оно того стоило: благодаря системе слежения снова заработали бары, рестораны и торговые центры. Она принесла больше пользы, чем неудобств, и очень скоро в стране развернулось полномасштабная слежка. Люди выстраивались в очереди на входе, и либо проходили в здание через автоматические двери, либо показывали свои сертификаты скучающим студентам и пожилым охранникам, ставшими первой линией обороны против коронавируса.
Для рабочих мигрантов вторжение технологий в жизнь стало абсолютным. Еще в самом начале пандемии система TraceTogether была сделана для них обязательной. У большинства из них также было установлено приложение SGWorkPass, содержащее информацию об их рабочем статусе. Во время пандемии приложение начало собирать другую информацию, например, ковид-статус их соседей по общежитию, данные о том, не пропускали ли они регулярный тест на антитела, использовали ли отведенное для отдыха время. Каждое утро рабочие проверяли приложение, чтобы узнать, можно ли им выйти из общежития.
«Иногда мне показывают красный цвет, иногда зеленый. Зеленый означает, что работать можно, красный — что нельзя», — Шамим, рабочий из Бангладеш, рассказал Rest of World. Ему нужно отмечаться в TraceTogether каждый раз, когда он куда-то уходит или возвращается, а также два раза в день записывать свою температуру в другом приложении.
Внутри самих общежитий системы мониторинга откалиброваны таким образом, что режим самоизоляции приходится объявлять практически постоянно. Каждый раз, когда выявляется новый случай заражения ковидом, местных обитателей изолируют. Им разрешается выходить только на работу или в развлекательный центр — раз в неделю, на несколько часов. В начале 2021 года Шамим просидел на самоизоляции четыре месяца подряд.
По словам Шамима, время то летело, то тянулось очень медленно. «Весь день мы сидим в общежитии, в одной и той же комнате. Выходить нам нельзя, только в туалет или душ. Даже в коридор нельзя», — жалуется рабочий. Ночами было хуже всего. Проведя весь день на кровати за просмотром фильмов, он с трудом мог заснуть. «Это было очень, очень тяжелое время. Мы были ленивыми, а наши тела — очень слабыми», — вспоминает он.
Бурное развитие систем TraceTogether и SGWorkPass попадает под распространенную схему, отмечает Алекс Ау, вице-президент адвокатской фирмы Transient Workers Count Too (TWC2, в переводе — «Временные работники тоже важны» — прим.Newочём). Законы, системы и технологии очень часто разрастаются и выходят за первоначальные рамки. «Суть в том, что часть функций этих многофункциональных приложений абсолютно законна и необходима. Но из-за этого вы закрываете глаза на другие встроенные в них функции», — добавил Ау.
В августе 2020 года полиция начала использовать новые девайсы для наблюдения за общежитиями. Они отправили нового робота, M.A.T.A.R, и дронов, чтобы патрулировать здания и следить за соблюдением правил социального дистанцирования.
Сингапурские рабочие уже привыкли к доминированию технологий. В декабре 2019 года TWC2 отправила в ООН доклад о том, как сингапурское ПО по трудоустройству, через которое проходят все данные, от разрешений на работу до трудовых споров, дискриминирует работников и наделяет властью их работодателей. От рабочих также требовалось передавать государству больше личных данных, их вынуждали регистрироваться во множестве приложений и баз. С началом пандемии они должны сообщать государству и информацию о своем здоровье. Министерство трудовых ресурсов на нашу просьбу об интервью не ответило.
В январе 2021 года система напомнила о себе и простым жителям Сингапура. За полтора года до этого правительство настоятельно рекомендовало гражданам зарегистрироваться в TraceTogether. Чиновники гарантировали безопасность персональных данных, обещали, что они будут использоваться только для отслеживания контактов с зараженными. И вот семь месяцев спустя государство признало: полиции был предоставлен доступ к персональным данным пользователей. И она не преминула этим воспользоваться.
Такой поворот событий не слишком удивил специалистов по защите персональных данных и активистов. По их словам, в Сингапуре государство почти никогда не отчитываются, как именно оно использует персональные данные своих граждан. Индулекшми Раджешвари — адвокат, специализирующийся на защите персональных данных, ЛГБТ-активистка — прокомментировала сложившуюся ситуацию: «Правительство работает в тени. Если нам что-то и удается узнать, то причина тому — утечка информации».
И утечки уже происходили. В январе 2019 года правительство подтвердило, что имена и адреса 14 тыс ВИЧ-положительных жителей Сингапура оказались в свободном доступе. Учитывая, что однополые сексуальные отношения между мужчинами в азиатском городе-государстве являются незаконными, это нанесло очень серьезный удар по доверию к государственным службам. Был и другой случай: главному прокурору передали переписку между адвокатами и их подзащитными — 13 заключенными, приговоренными к смертной казни. Верховный суд тогда решил, что правительство не несет ответственности за произошедшее.
Иногда данные разглашают намеренно. В декабре 2019 года Центральный страховой фонд, отвечающий за пенсионную систему, обнародовал имя женщины, чья история многочисленных попыток суицида ради получения пенсии широко разошлась в интернете.
Государство считает эти происшествия не более чем осечкой или же сопутствующим ущербом, с которым приходится считаться ради достижения эффективности работы органов власти. Сбор и использование персональных данных объясняются необходимостью улучшить работу правительства, которое, однако, со своей стороны свободно от любых сдержек и противовесов.
Раджешвари рассказывает: «Эффективность — это сингапурская чиновничья мантра. Однако нельзя сказать, что она подразумевает улучшение жизни людей. Скорее уж речь идет об эффективности работы государственной машины. Эффективность — ключ ко всему».
Людям остается только верить, что у пресловутой сингапурской эффективности есть предел. Ведь если правительство решит активно преследовать людей по закону о гомоосексуальности, то «сможет определить местоположение любых квиров в Сингапуре и узнать, с кем они встречаются». Раджешвари добавляет: «Мы иногда шутим, что у правительства есть досье на каждого из нас… вот такой черный юмор».
Первыми на солнечный свет из закрытых на карантин общежитий выползли не мигранты, а роботы.
В сентябре 2021 года Агентство по науке и технологиям, занимавшееся созданием роботов под названием M.A.T.A.R., запустило тестирование еще одной модели. Новые роботы называются Xavier и похожи на квадратную машинку из научной фантастики 70-х годов с верхушкой, утыканной камерами и сенсорами. Им поручили патрулировать Тоа-Пайо — жилой район в центре Сингапура.
Xavier разъезжали по улицам, голося из громкоговорителей, однако не просто следили за соблюдением социальной дистанции, но еще и фиксировали на камеры нарушения общественного порядка — начиная от курения в запрещенных местах, нелегальной уличной торговли и заканчивая сбором людей в общественных местах, если количество человек в группе превышало допустимое. Совсем как уже знакомая нам тюремная система Avatar.
До недавнего времени властям играло на руку то, что под тотальную слежку попадали в основном заключенные и мигранты, которые обычно находятся где-то на периферии общественного сознания и не вызывают особых симпатий у журналистов, а потому их голос не слышен и они не могут дать отпор.
Однако активисты и адвокаты признаются, что боятся переноса практики с тюрем на весь Сингапур. «Места заключения часто используются для проведения технологических экспериментов, — отмечает Бхадра Хейнс, изучающая гражданские технологии. — Сперва кажется, что все ограничится тюрьмами, а потом встречаешь системы, ранее испытанные на заключенных, в обычной жизни».
Очень кстати случилась пандемия: чрезвычайная ситуация, затронувшая все сферы жизни; каждый человек отныне — потенциальный нарушитель спокойствия. Мало что можно сказать об общественном настроении в Сингапуре, поскольку публикация опросов общественного мнения до проведения выборов запрещена.
Однако по постам в социальных сетях и беседам с жителями заметно недовольство постоянно меняющимися ковидными ограничениями, которые то ужесточаются, то ослабляются — государство все не может решить, хочет оно «жить с коронавирусом» или нет. Мало кто из экспертов ожидает отказа от ранее введенных систем слежки за гражданами даже при снижения риска передачи вируса. Все смирились с тем, что этот новый способ политического контроля с ними теперь навсегда.
Вам (сейчас опять на свободе, но ему предъявляют новые обвинения) относится к тотальной слежке со смесью настороженности — до такой степени, что это напоминает паранойю — и обреченности. Он хранит мобильный телефон в противостатическом мешке и отказывается скачивать приложения, разработанные государственными ведомствами.
«Думаю, у правительства есть доступ ко всем нашим данным. Может, кто-то решит, что я параноик. Однако когда живешь в авторитарной стране с однопартийной системой… привыкаешь к тому, что сбываются самые невероятные страхи», — рассуждает Вам. Но, как он признается, порой все предпринимаемые им меры предосторожности кажутся ему бессмысленными — если власти захотят что-то узнать, то они узнают.
Активисты и исследователи считают, что положение оппозиционно настроенных людей ухудшается. В обществе нарастает напряженность. Ученые говорят о растущем вмешательстве со стороны властей в их исследования, спикеры, которые раньше щедро раздавали интервью, теперь вежливо отказываются дать комментарии. На каждого упомянутого здесь ученого пришлось несколько, которые пожелали остаться анонимными — даже в тех случаях, когда вопрос касался темы их исследований.
Недавно правительство приняло два закона, которые усиливают власть над общественным мнением. Первый — закон о защите от ложных сведений и манипуляций в интернете (POFMA), который вроде как направлен на борьбу с дезинформацией, но в основном используется против оппозиционных политиков, независимых СМИ и критиков правящей партии. Второй — закон о противодействии иностранному вмешательству (FICA), который позволяет министру внутренних дел объявлять отдельных лиц или организации вовлеченными в политическую деятельность и требовать от них сдачи финансовой отчетности.
Возможно, подобное давление говорит о слабости правительства. Нынешний премьер-министр, Ли Сяньлун — сын первого лидера страны Ли Куан Ю — уже немолод, но однозначного преемника у него так и нет. К тому же на выборах 2020 года партия «Народное действие» потеряла значительное количество голосов.
По мере того как пространство для инакомыслия в Сингапуре сужается, становится все сложнее не попасть в поле зрения властей. С Ваном это происходило уже несколько раз. В 2020 году его арестовали на 10 дней за проведение стрима по Skype с гонконгским активистом Джошуа Вонгом, а пост на Facebook, в котором говорилось, что сингапурские судьи не так привержены букве закона как малазийские, послужил поводом обвинить Вана в «дискредитации судебной системы». В отношении пользователей социальных сетей и работников независимых СМИ используют самые разнообразные рычаги давления в рамках закона, их заставляют регистрироваться в качестве организаций, занимающихся политической деятельностью, против них возбуждают уголовные дела о клевете.
Вам продолжает заниматься активизмом. Так он пытается привлечь внимание общественности к болезненной дотошности, с которой власти следят за соблюдением им законов. Бесконечное хождение по судам отнимает у Вама много сил, однако он планирует предъявить иск государству, чтобы узнать, как именно будут использоваться собранные на него данные.
«Хочется довести дело до суда, чтобы хотя бы спросить: зачем вам запись со мной танцующим голым в камере? — говорит он. — Я понимаю, что они пекутся о безопасности, но при чем тут моя запись? Может, ее какой-то озабоченный втихаря смотрит. Мне нужны ответы на мои вопросы».
Вам так пока и не нашел адвоката, который бы взялся за его дело.
По материалам Rest of World
Автор: Питер Гест
Иллюстрация: Глен Харви для Rest of the World
Переводили: Екатерина Кузнецова, Елизавета Яковлева
Редактировала: Анастасия Железнякова
