В городе, одержимом богатством и статусом, жизнь на невероятной высоте это привилегия, доступная только нескольким десяткам жителей Нью-Йорка — пока что.
«Вот вид, о котором столько говорят». Был вечер среды, шел конец мая, и Уоррен Эстис, юрист в сфере недвижимости, показывал мне вид из своего пентхауса в небоскребе Trump World Tower, на перекрестке 47-й улицы и Первой авеню. Мы были на 86-м этаже, что, по словам правления небоскреба, означало, что мы были на высоте 247 метров. «Отсюда видно, как самолеты садятся на воду над Ист-Ривер», — сказал Эстис. «Люблю смотреть, как они приближаются».
Он отвел меня на северную сторону, откуда через весь город виден мост Джорджа Вашингтона, и где глубокие кожаные кресла по нажатию кнопки превращались в диванчики. Потом он повел меня на южную сторону, через роскошную открытую гостиную, где его гражданская супруга, Татьяна Энкин, заваривала чай. Они оба коллекционируют художественное стекло, и в гостиной оно было повсюду: хрустальные лебеди, обелиски, сиренево-пурпурные абстрактные фигуры. Светодиодные лампы на потолке окрашивали комнату сначала в синий, потом в красный. «Взгляни на Мировой торговый центр», — сказал Эстис, указав в сторону центра города. Наконец, он повел меня на западную сторону.
Trump World Tower – элегантное черное здание, возвышающееся над восточной границей центрального Манхэттэна, и вид на остров открывается восхитительный. «Вот ты сидишь в кресле, поворачиваешься и видишь всё» — говорит Эстис. «Все примечательные здания города. А ночью все совсем по-другому. Все светится».
Но когда он выглянул в окно, его глаза слегка раздраженно сверкнули на два новых сверхвысоких жилых дома, возвышающихся над его собственным и слегка портящих его западную панораму. Справа посередине был One57, безыдейно роскошный серо-голубой монолит высотой 306 метров, бросающий большую тень на южную сторону Центрального парка. Еще правее стоял еще более огромный 432-й дом на Парк-авеню, тонкий, будто карандаш, и все еще недостроенный. У 432-го дизайн привлекательней, чем у One57 – он напоминает аккуратную стопку бесцветных кубиков Рубика — и его стремительный рост сделал его, вероятно, самым заметным небоскребом Манхэттэна. Когда Эстис переехал в Trump World Tower в 2002 году, его новый дом, построенный за год до этого, был самым высоким жилым зданием в мире. Теперь 432-й его обогнал.
Эстис бросил презрительный взгляд на его пентхаус — на сегодняшний момент самое высокое жилище в мире. «В какой-то момент становится слишком высоко», — говорит он и добавляет: «Сейчас выше уже подниматься не надо». Он имеет в виду собственную квартиру. «Выше уже теряется эффект. Приходится подходить к окну, чтобы посмотреть вниз».
«Это как когда вы в картинной галерее», — соглашается Энкин. «Картина должна быть на уровне глаз».
«Какой смысл быть выше всего этого?», — продолжает Эстис. «Красота города и разных зданий проходит мимо. А тут вы ее ощущаете»
Эстис, подобно самому создателю Trump World Tower, коренаст, неугомонен, обладает простой манерой речи и движим стремлением к победе. Он вырос в Литтл-Неке, Квинс, в семье юридического секретаря и юриста администрации ветеранов. Когда он был в школе, родители спросили его, кем он хочет стать, когда вырастет. Он ответил: «Хочу стать богатым». Ему было шесть лет. В колледже Эстис арендовал фургон с мороженым и ездил на нем по городу с весьма напористым графиком: восемь месяцев в год. Вскоре после выпуска из юридической школы он уже накопил достаточно денег, чтобы купить свою первую недвижимость: дом на две семьи в Бэй-Террас, Квинс. Теперь ему 57, и в его владении примерно 65 квартир и домов в Манхэттэне и Квинсе. Также он возглавляет юридическую фирму с штатом в 79 человек.
Энкин, как первая и третья жены Трампа, — бывшая модель, выросшая за железным занавесом. Она росла в Украинской ССР и работала гидрологом в сибирских лагерях, прежде чем переехала в США и устроилась работать моделью у Марка Джейкобса и в агентстве Elite. Теперь ей сорок, и она работает агентом художника.
Проживая на высоте больше 244 метров, Эстис и Энкин являются членами неожиданно ограниченной группы жителей Манхэттэне. По моим прикидкам, не более сорока людей на данный момент живут выше этой линии, всего в трех зданиях: Trump World Tower, One57 и дом 8 на Спрюс-стрит, здание Фрэнка Гери в центре. Но они лишь авангард. Город сейчас на пике очередного строительного бума, непохожего на все предыдущие. В прошлом высочайшие здания Манхэттэна были заполнены корпоративными офисами; теперь же самые внушительные небоскребы строят как дома для богатейших людей планеты. К 2020 году в Нью-Йорке рассчитывают построить как минимум 14 жилых небоскребов. Многие из них заслонят свет в значительной части Центрального парка. В небе строится целый небольшой город — но для кого? Мне было любопытно узнать об этих людях, поэтому я постарался встретиться со всеми, с кем мог.
Эстис и Энкин были первыми, с кем я поговорил, и самыми гостеприимными. Я пробыл в их квартире несколько часов, пока солнце не стало садиться над Гудзоном. Шпили над Эмпайр-Стейт-Билдинг и зданием Крайслера внезапно загорелись, озарив своим светом квартиру.
«Когда вы там, наверху, — сказал Эстис, имея в виду 432-й дом, — вы это упускаете. Вы увидите огни, но не на этом уровне. Никому не нужно быть на уровне крыш или выше. В этом нет никакого смысла».
Я ответил: «Судя по всему, этот пентхаус продали за 95 миллионов». Покупателем, по слухам, был саудовский магнат в сфере розничной торговли и недвижимости Фаваз Альхокаир (представитель 432-го дома отказался от комментариев). Он заработал свое состояние в 1,37 млрд долларов тем, что привел западные торговые сети Topshop, Banana Republic, Zara и Gap на Ближний Восток, в Северную Африку, Центральную Азию и на Кавказ.
Эстис пожал плечами, не особо впечатленный. «Ну, теперь ему есть чем хвастаться». Он изобразил самодовольный тон покупателя пентхауса в 432-м доме: «Я заплатил больше денег, чем кто-либо еще в этом здании. Но вид у меня не самый лучший».
Может быть, вид и не имеет значения. Согласно Форбс, Альхокаир в основном живет в Эр-Рияде, так что 432-й дом с его пентхаусом станет для него, по-видимому, всего лишь временным жилищем — или вообще просто объектом инвестиций, обреченным быть вечно девственно пустым.
Точное число людей, живущих выше 244 метров, вычислить невозможно из-за секретности, которая окутывает множество сделок по недвижимости в Нью-Йорке. Особенно это касается One57, где восемь из девяти квартир выше 244 метров уже проданы. Покупатели тщательно скрывают свою личность, покупая квартиры через фирмы-ширмы с непробиваемыми именами, существующие лишь для скрытности.
На поиск владельцев ушло много времени. Я ездил в реестр Нью-Йорка, чтобы получить названия и адреса организаций с ограниченной ответственностью, совершивших покупки, и пытался с ними связаться. Например, два верхних этажа One57 составляют единый комплекс, квартиру №90, проданную за $100,5 млн некоей ООО с ничего не говорящим названием «ООО P89-90» (это на данный момент самая дорогая жилищная единица на Манхэттэне). Юрист, представляющий ООО, Андреа Риина, отправила мне на электронную почту следующее сообщение: «Ваш запрос был направлен клиенту и отклонен».
Чуть больше мне повезло с их соседом снизу, владельцем квартиры №88. В апреле 2015 года ее продали за $47,3 млн ООО Pac Wholly Own, ассоциированной с китайской авиакомпанией Pacific American. Компания принадлежит HNA Group, которая, в свою очередь, принадлежит братьям-миллиардерам, Феню и Гуокиню Ченам. Верно предсказав в начале девяностых, что Хайнан, остров к югу от Пекина, станет китайской Ривьерой, они основали авиакомпанию по перевозке туда пассажиров. Вскоре они заработали состояние. По данным Bloomberg от 2014 года, Чен Фень — «крайне скрытный» человек, как, похоже, и его брат. Я несколько раз написал ассистентке Гуокиня Чена, прежде чем она наконец ответила: «One57 является инвестиционной программой компании, и господин Чен сейчас там не живет, так что, боюсь, он не сможет дать интервью. Спасибо за внимание». Этот отказ вычеркнул и квартиру №86. ООО, купившее ее, «One57 86», зарегистрировано в том же маленьком офисе в центре Манхэттэна, что и Pacific American.
Квартира №83 не продана, а владельцы квартир №85 и №82 — розничные миллиардеры и бизнес-партнеры Лоренс Стролл и Сайлас Чоу соответственно — «предпочитают не быть включенными в статью», как написал их ассистент. Стролл, заработавший на ранних инвестициях в Томми Хилфиджера — канадец, но, по данным Форбс, живет в Женеве. Чоу — ранний инвестор в Майкла Корса — живет в Гонконге.
У меня было хорошее предчувствие насчет квартиры №81 (она чуть ниже 244 метров, но, как мне казалось, я заслужил хоть что-то). Во-первых, был шанс, что ее владелец действительно там живет. Квартира стоит $55,5 млн и — по данным о недвижимости из номера NYT за неделю продажи — располагает «потрясающей входной галереей длиной в 23 метра», «большим салоном», четырьмя спальнями, «ванной весом в тонну, вырезанной из монолитного мраморного блока», «видом на парк с северной стороны», а также там есть консьерж, который может организовать все от «вертолетной поездки в Хэмптонс» до пользования ванной из кварцевого камня в спа на нижнем этаже, у которой, похоже, имеются определенные целебные свойства. Эти квартиры просто грандиозно рекламируются. Как сказал в ноябре 2015 NYT Майкл Грейвз, агент Дугласа Эллимана по недвижимости, «занимать этаж в One57 – это, наверное, самое близкое к тому, чтобы ощущать себя королем в 21 веке». (Минутка педантичности: в мире еще есть 15 настоящих королей, и они явно ближе к тому, чтобы чувствовать себя королями, чем жители One57, но, вероятно, эти понятия пересекаются).
Покупательницей квартиры №81 оказалась жительница Техаса по имени Бекки Мурс. В отличие от соседей, она не скрывала своей личности. Она купила квартиру от своего имени — ну, точнее, от имени семейного фонда Ребекки Энн Мурс. Она вышла замуж за друга детства Джона в 1963 году. Сорок пять лет спустя она подала на развод, намекая на супружескую измену. Развод был некрасивым и публичным, и выплаты по нему позволили ей купить не только квартиру №81, но и квартиру за $34,3 млн на 54-м этаже One57. Для фанатов San Diego Padres процесс был менее удачным. Джон Мурс владел командой, и чтобы расплатиться за развод, он был вынужден продать свою долю. В итоге зарплаты игроков упали, и звезды команды Джейк Пиви и Эдриан Гонсалес были переведены в другие команды для экономии. «В конце концов команда рухнула», — говорит Том Красович, спортивный репортер San Diego Union Tribune, годами писавший о Padres. Он был уверен, что Бекки Мурс даст мне интервью. «Я всегда считал ее очень хорошей дамой», — сказал он мне по телефону. «Ее очень любят, и у многих СМИ к ней легкий доступ».
«Плохие новости», — написал мне мой собеседник с ее стороны. «Ребекка Мурс не заинтересована в участии в вашей истории».
Вычислить, кто живет выше 244 метров в Trump World Tower, несколько проще, благодаря таблоидам и тому, что его построили до того, как распространилась эта мода на секретность. Раньше там жили Бейонсе и Джей-Зи. Они снимали квартиру несколькими этажами выше Эстиса и Энкин в течение года и заплатили за это 65 тысяч долларов. Бывший игрок Yankees Дерек Джетер тоже там жил. В 2012 году он продал свою квартиру на 89 этаже, идентичную по форме и размеру квартире Эстиса и Энкин, за $15,5 млн. Теперь среди их соседей вдова пилота Delta Air Lines, заработавшая состояние на фондовом рынке, гражданский активист из Южной Африки, специализирующийся на здравоохранении в развивающихся странах, председатель Assist America (мировой экстренной медицинской службы) и загадочный азиатский бизнесмен, купивший оставшиеся три квартиры сразу, причем, по словам Энкин, за наличные. «Он японец, но я точно не знаю, чем он занимается», — говорит она. (Если верить одному из жильцов и городским документам, его зовут Чин Чу. Чу — финансист, и на самом деле он из Вьетнама. Он не ответил на просьбу о комментарии.)
Восьмой дом на Спрюс-Стрит стоит среди этих новых зданий особняком, поскольку квартиры в нем не продаются, а только сдаются в аренду. Только верхние три этажа расположены выше 244 метров. Жилец Penthouse South, на самом верхнем этаже, согласился со мной встретиться.
Penthouse South очень маленький — настолько маленький, что кажется, будто произошла какая-то ошибка. Его 42 квадратных метра — это вообще все комнаты сразу. Он настолько необычно смотрится среди окружающих его огромных пентхаусов, что кажется почти волшебным, как тайная платформа, с которой волшебники уезжают в Хогвартс. Он планировался как гостевая комната или комната няни для одного из других пентхаусов, но домовое управление решило сдать его в аренду Стеллану Парру — 33-летнему татуированному мужчине с мягким говором, обучающемуся на помощника врача. Его аренда составляет «несколько тысяч». Это уникальный человек: наверное, единственный человек более-менее скромных средств, живущий в Нью-Йорке на такой высоте. Мы сидели за его кухонным/гостиным/спальным столиком и восхищались видом из его окна — Статуя Свободы, изгиб Ист-Ривер, Всемирный Торговый Центр и мемориальные бассейны 11 сентября. Он слегка приоткрыл окно, и мы оба внезапно испытали резкое головокружение. Он его закрыл, и чувство тут же испарилось.
Иногда, как сказал мне Парр, он выходит из комнаты и привлекает удивленные взгляды соседей — в их числе баскетболист из Brooklyn Nets и европеец, который платит 45 тысяч долларов в месяц за квартиру лишь для того, чтобы во время редких приездов в Нью-Йорк ему было где остановиться. Они говорили Парру: «Я не знал, что тут кто-то живет».
Одним ясным днем в начале мая мне дали разрешение постоять на 95-м этаже 432 дома на Парк-авеню — это второй сверху этаж дома, на высоте 378 метров, прямо под кондоминиумом за $95 млн. Здание все еще частично строится, и мне пришлось немало поторговаться с его владельцами, прежде чем мне дали доступ. Обе квартиры на этом этаже пока что заполнены пылью и строительным оборудованием, но по завершении строительства они выйдут на рынок по цене примерно $40 млн каждая. (Таким образом они будут примерно в четыре раза дороже и на 25% меньше, чем квартира Эстиса и Энкин).
Оттуда я легко мог увидеть Trump World Tower, и вспомнил частые утверждения Эстиса о том, что у него вид лучше. Теперь у меня был шанс оценить это заявление. На юге я видел даже Атлантический океан. Я видел, как Манхэттэн сужался до точки на своей южной оконечности. И все-таки касательно этой стороны здания я был вынужден согласиться с Эстисом: 95-й этаж — это слишком высоко. Слишком много неба. Приходится подходить к окнам, чтобы посмотреть вниз.
Но потом я подошел к окну на север и увидел самый дорогой вид в мире — за который люди были готовы платить 95 миллионов долларов. (Продается действительно вид. Квартиры не настолько большие.) Я видел сразу весь Центральный парк. Но при этом и все, что в нем происходит — дети играли в бейсбол, отдыхающие устраивали пикник на траве, морской лев прыгал со скалы в воду в зоопарке. Я видел даже брызги. Это было захватывающе, восхитительно. Я был словно Гэтсби — с чувством отстраненности и собственного превосходства. И тут мне пришла пора уходить.
Когда мой лифт начал спускаться и у меня заложило уши, я вдруг осознал, что я почти наверняка никогда больше не увижу такой пейзаж. И, наверное, никто не увидит, если эти квартиры окажутся пустыми инвестициями.
Несколько недель спустя мне на почту пришел огромный сюрприз. Впервые покупатель квартиры выше 244 метров в одном из загадочных новых небоскребов согласился поговорить с журналистом о своей покупке. Я должен был встретиться с ним в его офисе на Пятой авеню в четверг в 4 часа вечера.
Говард Лорбер — 67-летний житель Нью-Йорка, лысеющий, общительный, приятный. Он стоял у окна своего офиса на 52-м этаже, с видом на его будущий дом. Его квартира будет на 67-м этаже, как он мне сказал — на высоте 259 метров.
«Я это говорю всем, кто сюда приходит», — сказал он.
Я упомянул, что по моим вычислениям, только несколько десятков человек в городе сейчас живут выше 244 метров. Лорбер, работающий в сфере недвижимости, провел собственное вычисление и заявил: «Как только 432-й дом заселится, будет еще сорок».
У Лорбера на каминной полке его фото с Дональдом, Иванкой и Меланией Трамп. «Я думаю, Дональд потрясающий, и он победит Хиллари и станет новым президентом», — уверен он. Еще там была его фотография с Миттом Ромни. «Эту надо убрать», — говорит Говард.
Лорбер вырос в Бронксе. Его отец был электроинженером, и Лорбер начал работать в 13 лет — «готовил пиццу, заправлял машины». Он поступил в колледж, но ненавидел его, так что выучился на социолога, потому по словам кого-то так было легче всего получить диплом. Выйдя в свет, он не был доволен тем, какую работу мог получить с дипломом социолога, так что вернулся в колледж и изучил бухгалтерию. Он стал брокером, потом занялся страхованием. В конце концов он заработал достаточно денег на покупку Nathan’s Famous, фирмы по продаже хот-догов. Сейчас он председатель риэлторской фирмы Douglas Elliman, той самой, которая продает кондоминиумы в 432-м доме — отсюда, наверное, и его желание дать интервью. Время от времени он переходил в нашей беседе на своеобразный рекламный автопилот: «432-й дом — невероятно красивое здание, оно как шедевр. Оно будет самым обсуждаемым и почитаемым зданием в Нью-Йорке…» Но я был не против — благодаря своему опыту он мог дать мне хорошие ответы на мои давние вопросы о буме небоскребного строительства.
«Как так вышло, что Trump World Tower настолько дешевле 432-го дома?», — спросил я».
«По меркам Нью-Йорка это уже старое здание. Сороковые дома на Первой авеню не стоят столько же, сколько пятидесятые на Парк-авеню. Ну не стоят и все. Все хотят жить в серединке, а не по краям. Я думаю, жить у Центрального парка — это как в Хэмптонсе жить на берегу. Потом еще высота потолков, удобства…» (В 432-м доме будет ресторан, фитнес-центр и несколько этажей со студиями, которые владельцы квартир побольше могут купить как офисы для персонала. Когда я вошел в офис к Лорберу, он жаловался одному из сотрудников на цену этих студий. «Двести квадратных метров для персонала за три миллиона долларов?», — говорил он. «Я не думаю, что это хорошая идея». Все-таки он зарезервировал одну для себя.)
Я рассказал ему о своих неудачах в One57, о том, как я натыкался на непробиваемые названия ООО. «Они это делают, чтобы сохранить инкогнито», — ответил он.
«Что ж, — сказал я. — У них получилось».
«Если ты богат в нынешнем мире, когда ИГИЛ говорит, о том что они будут охотиться на миллиардеров, на самом деле нет причин, чтобы не купить квартиру от имени ООО».
Я спросил его о тамошней пустоте. Останутся ли эти квартиры, купленные как объекты инвестиций иностранными миллиардерами, навсегда пустыми?
«Зависит от людей», — ответил он. «Некоторые иностранцы просто хотят вывести деньги из своих стран. Они могут сдавать эти квартиры, могут не сдавать, но суть не в заработке. Суть в желании стабильности, желании быть в безопасном месте, и они считают, что Нью-Йорк является таковым. Поглядите на мир вокруг. Поглядите на хаос. Аргентина разорилась. Бразилия в беде. В Китае за последний год цены упали, наверное, на 20 или 30 процентов». Но это все, добавляет он, касается больше One57, чем 432-й дом.
«One57 больше нацелен на иностранцев. 432-й — на своих».
«Как так вышло?», — спросил я.
«Ну вот так сложилось. В One57 есть отель, а в 432-м — нет. Я думаю, иностранцам нравится идея отеля в здании. Местным же нравится, когда его нет, когда они целиком в своем безопасном пространстве. Ну и еще, честно говоря, One57 первыми пришли на рынок. Так что они первыми смогли привлечь этих людей».
Эти последние слова заставили меня задуматься о том, насколько мала эта группа — иностранные миллиардеры, с радостью тратящие десятки миллионов долларов на квартиры в Нью-Йорке, в которые они, возможно, никогда и не приедут. Очень тесное сообщество эти сверхбогатые. На самом деле, когда Лорбер спросил меня, у кого еще я брал интервью для статьи, и я упомянул Уоррена Эстиса, он широко улыбнулся и сказал: «Я хорошо знаю Уоррена! Он наш клиент! Отличный мужик!»
Неудивительно, что Дональд Трамп будто смотрит на жизнь с высоты 250-ти метров. За годы до того, как он пришел к номинации от республиканцев на волне народного гнева, он стал первым, кто дал сверхбогатым шанс купить эти причудливые манхэттэнские дворцы в небесах, эти физические воплощения того, насколько оторваны сверхбогатые люди от общества. И теперь его кампания в каком-то смысле эксплуатирует гнев, вызванный этой оторванностью.
Когда я был дома у Эстиса и Энкин, мы заговорили о Трампе и скандалах, которые его преследуют. Trump World Tower сам строился в атмосфере сплошных раздоров — для некоторых соседей это был хаос и неприятности, для некоторых — большая удача. Воспользовавшись необычным понятием «прав на воздух» в городе, Трамп втихаря скупил эти права у владельцев нескольких невысоких зданий по соседству — среди них, к примеру, церковь и японский культурный центр — пока у него не оказалось достаточно прав для постройки одной гигантской башни. Он провернул этот маневр с такой хитростью, что никто из соседей не понял, что происходит у них на заднем дворе — даже Уолтер Кронкайт (американский журналист и телеведущий, — прим. Newочём ). Когда планы Трампа наконец раскрылись, Кронкайт написал эмоциональную петицию в городскую апелляционную комиссию, где утверждал, что дизайн небоскреба «унижает» ООН. «Как мы можем позволить такому важному для мира и Нью-Йорка институту, как ООН, быть навеки заслоненным этим несоразмерным и незаконным небоскребом?»
Представитель Трампа, Авраам Уоллах, в ответ напомнил СМИ, что Кронкайт сам живет в 50-этажной высотке на площади ООН. «Не стоит искать соринку в чужом глазу, когда в своем бревно».
Прежде чем отправиться в Trump World Tower, я написал письмо преподобному Роберту Дж. Роббинсу, служившему некогда в Церкви Святого Семейства, с вопросом о том, что церковь сделала с неожиданным доходом в $10 млн от продажи Трампу прав на воздух. Он отказался от интервью, приведя как причину «нынешнее широкое присутствие господина Трампа в СМИ». Один из соседей Эстиса и Энкин не позволил NYT фотографировать их квартиру, потому что они не хотели, чтобы их имена в нынешнем политическом климате ассоциировались с Трампом. По этой причине я боялся упоминать его имя в разговоре с Эстисом и Энкин. Но мне не стоило волноваться. Они его большие фанаты и намерены за него голосовать.
«Он действительно впечатляет», — говорит Эстис. «От него исходит особая аура, и он обычно говорит очень положительные вещи тому, с кем он говорит. После разговора с ним лучше думаешь о себе. Он тебя хвалит».
«Как он хвалил вас?», — спросил я.
«Однажды я наткнулся на него на чемпионате по теннису, и он был вместе с известным человеком в бизнесе недвижимости в Нью-Йорке. Мы пожали руки, и он поворачивается к этому человеку и говорит: «Уоррен, наверное, один из лучших юристов в городе». Эстис сиял. «Я же сказал, после такого гордишься собой».
Трамп и правда любит говорить так, чтобы люди собой гордились, хотя истинность сказанного зачастую сомнительна. Пиар-отдел Trump World Tower неоднократно заверял NYT, что квартира Эстиса находится на высоте 247 метров. Но потом я позвонил Маршаллу Герометте, эксперту по высоте небоскребов в Совете по высотным зданиям и городскому пространству.
«Только верхняя жилищная единица выше 244 метров», — сказал он. Это пентхаус на 90-м этаже, на четыре этажа выше Эстиса и Энкин. Источник его цифры, пояснил он — 3D-изображение здания в Google Earth. Когда я усомнился в его методах, он сказал, что «сверил таким образом десятки зданий с реальными чертежами, и обычно погрешность не превышает полуметра. Я как бы спец в этом деле». (Это правда: Совет по высотным зданиям — источник уважаемый.)
«Славится ли Трамп тем, что завышает высоту своих зданий?», — спросил я.
Герометта ответил, что об этом он не знает, но знает следующее: Трамп, вероятно, одним из первых начал пропускать номера этажей, чтобы завысить итоговое число. «То, что он рекламирует как 90-й этаж, на самом деле может быть 72-м, просто так звучит красивее».
«Наш Дональд», — смеясь, говорит Герометта, «любит приукрасить». (Trump World Tower продолжает оспаривать цифры Герометты, но не предъявил чертежей или иных доказательств обратного).
Для Эстиса и Энкин точная высота их квартиры в конечном итоге не имеет значения. На закате мы сидели у западного окна. Комнату заполнил вечерний свет, и Энкин открыла бутылку шампанского. Я внезапно вспомнил о недавних демонстрациях у разных небоскребов Трампа в Нью-Йорке.
«Тут возле здания не было протеста против Трампа пару недель назад?», — спросил я. Энкин улыбнулась. Потом пожала плечами и ответила: «Видно только их макушки».
По материалам: The New York Times Magazine. Перевел: Кирилл Козловский.
Редактировал: Артём Слободчиков.
