С момента, как я впервые увидел на экране заставку «Клана Сопрано», я понял, что смотрю нечто такое, чего еще в жизни не видел. Под заразительную и агрессивную композицию «Woke Up This Morning» виды Нью-Йорка и Нью-Джерси сменяются кадрами с дородным вспыльчивым мужчиной с торчащей изо рта сигарой. Скоро все будут знать, что это Тони Сопрано — главный антигерой эпопеи про мафию, в равной степени рассказывающей как о личностном росте, так и о американо-итальянском быте — любовницах, запеканках и гангстерских налетах. Так мир познакомился с, пожалуй, самым злобным и раздражительным тв-персонажем.
Подкаст на YouTube, Apple, Spotify и других сервисах
В январе 1999 года мне было 16, когда состоялась премьера «Клана Сопрано». Для подростка HBO всё еще была той платформой, которая при свете дня полностью соответствовала своему названию (Home Box Office — домашняя билетная касса): это был бесконечный поток прошлогодних фильмов о стандартной битве добра против зла. А ночью, когда никто не видел, HBO давала взглянуть на запретный мир эротики в документальном сериале «Real Sex».
Оригинальные программы HBO в то время явно не давали поводов для глубокого анализа и обсуждения, в отличие от самых популярных современных сериалов вроде «Игры престолов» или таких великих шоу прошлого, как «Прослушка».
Но «Клан Сопрано» все изменил.
Чувство, которое я испытал, просматривая пилотную серию и все последующие, было для меня новым, свежим — как самый первый в жизни глоток спиртного, когда начинает кружиться голова.
Сериал мне понравился, но остался вопрос: быть может, я как следует обращал внимание только на те его части, которые приходились по вкусу подростку? Например, жестокость мужчин и прелести стриптизерш из Bada Bing?
Я решил пересмотреть первый сезон, чтобы как следует разобраться, на самом ли деле «Клан Сопрано» стоящая вещь.
Десятилетия спустя первый сезон не только хорошо смотрится — он стал выдержанным и полным вкуса, как бурбон из бочонка.
О так называемом «золотом веке телевидения» сказано уже много, и он пока не спешит увядать с момента спорного финала «Клана Сопрано» в 2007 году.
Изначально сериал был всего лишь заблудившейся мыслью в мозге его создателя, Дэвида Чейза, который 20 лет трудился над фильмами «Досье детектива Рокфорда» и «Северная сторона». Чейз, как известно, просто подумал: «Я ненавижу телевидение».
В конце 1990-х многие ненавидели телевидение. Его считали незаконнорожденным сводным братом кино, который отчаянно пытается быть на него похожим.
«Я просто не мог пересечь эту черту, перейти от телесериалов к кино, чтобы остаться верным себе, — рассказал Чейз Vanity Fair. — Телевидение на самом деле просто отросток радио… Заложник диалога, пленка о том, как люди разговаривают. Всего лишь громкие слова».
Даже когда один из руководителей отметил: «Знаешь, нам кажется, что ты можешь создать великолепный сериал», Чейзу все равно казалось, что это звучало как смертный приговор его карьере. Он вспоминает: «Я и не очень-то хотел слышать таких комплиментов, потому что у меня голове крутилась только одна мысль: да мне пофигу, я ненавижу телевидение».
Но Чейзу понравилось, что продюсерская компания Brillstein-Grey была совершенно уверена, что не хочет снимать типичный эфирный сериал вроде «Фрейзера» или «Практики» (которые выиграли «Эмми» за лучшую комедию и драму за год до выхода «Сопрано»).
Такой простой девиз — покажем им что-нибудь, что только в кино можно увидеть — вскоре изменит мир сериалов навсегда.
Если не обращать внимания на жанровые особенности первого сезона «Клана Сопрано», то это просто шоу о том, как люди отказываются говорить друг другу правду. Тони не может быть честен со своей женой, Кармелой, и, в свою очередь, обращается за помощью к психиатру — доктору Мелфи. Но из-за специфики своей деятельности Тони не может многого ей рассказать на сеансах психотерапии, и поэтому ему приходится лгать и доктору. Почти все взаимоотношения в сериале построены на лжи: Тони и Арти, Тони и Джуниор, Тони и Ливия.
«На сетевом ТВ все персонажи говорят всегда именно то, что думают, — рассказал Чейз о своем решении заложить основу сериала на обмане и полуправдах, — а мои персонажи в основном должны были врать».
Если как следует присмотреться к другим великим сериалам, которые последовали за «Кланом Сопрано» — например, «Во все тяжкие», «Прослушка» и «Безумцы» — то обман является обязательным элементом всей троицы.
Huffington Post в своей оценке поведения Дона Дрейпера в «Безумцах» отмечает: «Он обманывает и изменяет. Хоть он и не убийца, как Тони Сопрано, вряд ли можно назвать его столпом добродетели».
Журнал TV Guide назвал Уолтера Уайта из «Во все тяжкие» «величайшим сериальным лжецом всех времен», что только подтверждают слова его жены, Скайлер: «Заткнись и скажи что-нибудь, не похожее на полную хрень».
Создатель «Во все тяжкие», Винс Гиллиган, аналогично оценивает своего персонажа. «Я не ставил себе цель сделать его именно таким, но когда ведешь двойную жизнь, поневоле приходится постоянно лгать, — пояснил он, — Мне больше по нраву ложь Уолта, чем кровопролитие». После кончины Джеймса Гандольфини в 2013 году Брайан Крэнстон почтил его память, признавшись, что его роль Тони Сопрано оказала огромное влияние на то, как он сам сыграл Уолтера Уайта.
Все эти сериалы показывают, что «американская мечта» — всего-навсего один большой обман.
«Клан Сопрано» — это история о человеке, который хотел измениться, но не мог. А «Во все тяжкие» — о человеке, который изменился под давлением обстоятельств и не хотел меняться обратно. Их связывает то, что оба они пытались обеспечить свою семью. Немногие знают, каково это — быть частью мафии или варить мет, но всем понятно желание заработать денег тем, что умеешь лучше всего.
Автор книги «Трудные люди: за кулисами креативной революции — от „Клана Сопрано“ и „Прослушки“ до „Безумцев“ и „Во все тяжкие“» Бретт Мартин исследует так называемый «третий золотой век телевидения» — основываясь на шаблоне телевизионных персонажей, созданных по образу и подобию Тони Сопрано.
«Я рассказываю о новом типе героя — или антигероя — которого [Джеймс] Гандольфини сумел воплотить в Тони Сопрано. Он сделал из него одновременно монстра и человека, за которого мы переживали и держали кулаки, несмотря на всю его чудовищность, — пояснил Мартин. — Для телевидения это стало образцом на 10 лет вперед и более, прямо до текущего момента… Повсюду стали появляться свои Тони Сопрано, будь то нарциссичный ловелас из „Безумцев“, серийный убийца из „Декстера“ и так далее».
До дебюта «Клана Сопрано» считалось, что за морально сложными персонажами — гангстерами, грабителями, коррумпированными политиками и прочими — люди шли в кино, а дома все следили за невозмутимыми вестниками правосудия и благородными героями.
«Сложные неоднозначные персонажи могли понравиться зрителям — в кинотеатрах. Но дома им не хотелось видеть таких людей у себя на экранах, обстановка была слишком интимная. И это оказалось неправдой: каждый вечер они приглашали Тони Сопрано к себе домой», — заявил Мартин.
Для сетевого телевидения риск, на который пошла HBO, оправдал себя. «Клан Сопрано» смотрели 10 млн зрителей в неделю – совершенно неслыханные цифры для кабельного ТВ того времени.
Президент и исполнительный директор Time Warner, Джефф Бьюкс, в то время — председатель и главный исполнительный директор HBO, вспоминал: «Даже заплатить за съемки „Клана Сопрано“ было для нас сомнительным делом, потому что шоу даже в первый год обещало стать самой дорогостоящей драмой, которую когда-либо снимали — от 2,5 до 2,7 млн долларов в час».
HBO тогда вещало только на 25 млн домов (сетевое телевидение вещало на 99 млн). Шестой сезон «Игры престолов» собрал 25 млн зрителей — наглядно показывая, как телевидение развилось за счет морально сомнительных персонажей за последний десяток лет.
Снимать телесериалы за $30 млн в те годы было просто неслыханно.
Производство сериала «Скорая помощь» — лучшее творение компании NBC — обходилось в $1,9 млн за серию. По крайней мере, такую цену заплатили за большую часть серий, прежде чем серьезно поднять финансирование после дебюта «Клана Сопрано».
Успех «Клана Сопрано» позволил HBO продолжать вливать средства в креативные проекты, создав прецедент: высокие бюджеты привлекали на телевидение крупные таланты. Вот несколько примеров эффекта Сопрано:
- «Винил»: $30 млн за пилотную серию
- Исторический эпос «Рим»: по $10 млн за серию
- «Игра престолов»: $10 млн за серию
- «Подпольная империя»: $5 млн за серию
- «Мир Дикого Запада»: $25 млн за пилот, с общим бюджетом в $100 млн
«Этот сериал так ценился творческим сообществом, что абсолютно все — сценаристы, режиссеры и актеры, которые до этого клялись, что желают работать только над художественными фильмами — хотели трудиться в HBO», — вспоминал Бьюкс.
«Клан Сопрано» был призван стать не просто еще одной историей про мафию с заезженными стереотипами. Студия Fox, как говорят, отклонила пилотную серию, потому что в ней было недостаточно жестокости.
Это ограничение было лучше всего раскрыто в первом сезоне, когда Тони выясняет, что футбольный тренер его дочери Медоу растлевал малолетних девочек. Тони «заказал» его, но в итоге отозвал киллера. Когда он пьяным возвращается домой и падает на пол, он признается Кармеле, что «и пальцем его не тронул».
Прошло четыре серии, прежде чем Тони все-таки кого-то убил: после того, как он поехал с дочкой на день открытых дверей в колледже и обнаружил «крысу», живущего по программе защиты свидетелей.
Я бы не стал утверждать, что воздержание Тони от убийств на три часа эфирного времени сделало его святым — напротив, это доказало зрителям, что к его хладнокровию добавился и холодный расчет.
«Это был серьезный поворот, — признался Чейз о решении замарать Тони руки, — Уже четыре серии прошло, и я думал, что если этот мужик действительно гангстер, то пора бы ему уже кого-то завалить».
Руководитель HBO Крис Альбрехт сказал Чейзу: «Знаешь, ты создал одного из лучших персонажей за последние 20 лет, а теперь уничтожишь его одним махом».
Но в итоге Тони задушил «крысу» куском провода. А эта серия годом позже выиграла премию «Эмми» за лучший сценарий драматического телесериала.
Создатель «Во все тяжкие» Винс Гиллиган объяснил свое отношение к использованию насилия: «Есть приемы, которых мы не станем избегать. Мы не пытаемся шокировать, но хотим очень зрело и реалистично показать последствия плохих решений».
Похожим мнением делился и Теренс Уинтер, исполнительный продюсер сериала «Подпольная империя» (он был одним из режиссеров и сценаристов «Клан Сопрано» – прим. Newочём): «Если появляется больше насилия, то это из-за обстоятельств в сериале, когда все находятся под давлением. Насилие должно быть резким и волнующим, когда зрители скажут: „Это отвратительные люди. Они не должны никому нравиться. Они убийцы“».
Жестокость на телевидении не была чем-то новым. Но в «Клане Сопрано» было решено показать реальность того, как это насилие совершается — без сцен, когда после грохота выстрела кто-то хватается за живот.
«„Клан Сопрано“, при всех его великих достижениях, использовал крайнюю жестокость для достижения глубоких художественных целей. Но с увеличением уровня жестокости в телесериалах, частично из-за того, что зритель привык к такому на кабельном ТВ, результат оказался неоправданно кровавым в лучшем случае, а в худшем — отвратительно имитаторским».
The New York Times
Так или иначе, но «Клан Сопрано» позволил другим авторам и телевизионным сетям исследовать тему крайних степеней порочности без страха быть названными садистами.
В отличие от других популярных драм эпохи вроде «Практики» или «Скорой помощи» — которые опирались на более эпизодические, самодостаточные серии и изредка сюжетные арки подлиннее — «Клан Сопрано» рассказывал одну историю на протяжении многих серий и отражал перемены в том, как мы потребляли контент. Требовалось немало терпения и 13 недель, чтобы увидеть разрешение крупных проблем сезона, но аудитория справилась и дотерпела до конца.
«Клан Сопрано» изменил привычный порядок вещей: зрители стали больше заботиться о том, что будет дальше, а не о том, что происходит в данный конкретный момент. И вместо того, чтобы полагаться на внезапные сюжетные повороты, нас стали вести к разгадке, которая объяснила бы все события до того, как бы говоря: «Теперь-то видите?»
Это не было счастливой случайностью. Дэвид Чейз и собирался снимать часовые фильмы, которые не очень-то соответствовали традиционной трехчастной структуре.
«Мне не хотелось, чтобы это был телесериал, — согласился он, — Я хотел снимать маленький фильм каждую неделю».
Даже «Игра престолов» подвергалась критике из-за схожего медленного темпа: «На протяжении сезона десятки персонажей на шажок приблизились к своей неизбежной судьбе, были сказаны несколько броских фраз, а политическое одеяло чуть перетянули в ту или иную сторону. Кого-то зарезали, а кто-то разочаровался в собственных решениях. Как обычно, у нас осталось чувство какого-то грандиозного надвигающегося шторма. Когда он уже придет? Ну, наверное, попозже».
Альфред Хичкок идеально описал разницу между шоком и саспенсом через метафору бомбы. Зрители шокированы взрывом, но до этого момента все было как всегда. Но при саспенсе зрители в курсе, что перед ними бомба, которая вот-вот взорвется, и они волновались все время до взрыва.
Это-то и сделало «Клан Сопрано» — особенно первый сезон — настолько увлекательным. Сам Тони и был бомбой. Его панические атаки, разрушительные отношения с матерью и дядей, или даже сама суть его работы, которая поместила его под прицел стражей закона — мы все это время знали, что он вот-вот взорвется. Каждую неделю мы прилипали к экрану, гадая, сумеет ли он сдержать взрыв внутри или им разметает всех вокруг.
После того, как я пересмотрел первый сезон, мне продолжали открываться все новые и новые вещи. Если смотреть его залпом, нет ни единой запинки. Сезон безупречен как шелк, натянутый на 13 серий, которые превратили телевидение из зомбоящика в шкатулку чудес.
В журнале Rolling Stone метко заметили : «Открытия следующих нескольких лет — „Прослушка“, „Безумцы“, „Во все тяжкие“ — не могли бы увидеть свет без „Клана Сопрано“».
По материалам Highsnobiety
Автор: Алек Бэнкс
Переводил: Артем Белов
Редактировала: Анастасия Железнякова
