Среднее время прочтения — 16 мин.

Результаты новых исследований в этой области все сильнее разжигают споры между учеными. А еще они могут серьезно повлиять на будущее нашей планеты.

В 1990 году французские ученые, среди которых были геронтолог Жан-Мари Робин и врач Мишель Аллар, начали исследование с участием французских долгожителей, перешагнувших столетний рубеж. Вскоре после этого одна из программ выдала сообщение об ошибке: участнице Жанне Кальман было 115 лет, а это выходило за рамки заданного возрастного диапазона. В то время Аллар руководил некоммерческим исследовательским фондом IPSEN. Ученые связались со своими коллегами в городе Арль, где жила эта женщина, и попросили их перепроверить, когда она родилась: в 1885 или все-таки в 1875 году. Те подтвердили, что своими глазами видели ее свидетельство о рождении, и ей действительно 115 лет. 

На тот момент Жанна Кальман была уже хорошо известна в родном городе. Но когда начали распространяться слухи о ее долголетии, она буквально за несколько лет стала настоящей знаменитостью. О днях ее рождения, которые в Арле отмечали наравне с другими местными праздниками, стали рассказывать национальные, а затем и зарубежные СМИ. Многочисленные журналисты, врачи и ученые стали приезжать в дом престарелых, где она жила, чтобы лично встретиться со «старейшей жительницей Земли». Все хотели узнать о ней больше.

Всю свою жизнь Жанна Кальман прожила в солнечном Арле на юге Франции, где крыши домов покрыты оранжевой черепицей, а улицы вымощены брусчаткой. В юном возрасте она вышла замуж за своего троюродного брата. Он был обеспеченным человеком, поэтому Жанне не нужно было работать. Она жила в просторной комнате над магазином мужа и заполняла свободное время исключительно приятными занятиями: каталась на велосипеде и роликах, рисовала, охотилась. Практически каждый день она выпивала бокал портвейна, а еще курила и любила лакомиться шоколадом. Жители Арля знали ее как женщину веселую, жизнерадостную и остроумную. Это ей, например, принадлежит афоризм «У меня всего одна морщина, и я на ней сижу».

К 88 годам Жанна Кальман пережила своих родителей, мужа, единственную дочь, зятя и внука. Практически до 110 лет она жила одна в любимой квартире. Однажды во время очень суровой зимы в доме замерзли трубы. Жанна попыталась отогреть их с помощью открытого огня и случайно устроила пожар. Соседи заметили дым и вызвали пожарных, которые отвезли Жанну в больницу. После этого печального случая она перебралась в дом престарелых La Maison du Lac (что в переводе с французского означает «Дом у озера» — прим. Newочём), где в 1997 году и скончалась в возрасте 122 лет.

В 1992 году, когда Жанна Кальман была у всех на слуху, Жан-Мари Робин и Мишель Аллар вернулись к ее личному делу. Несомненно, эта женщина заслуживала самого пристального внимания. В то время Робин работал в Национальном институте здравоохранения и медицинских исследований Франции и жил в часе езды от Арля. Он решил лично познакомиться и побеседовать с Жанной. Когда он приехал в «Дом у озера», главврач Виктор Лебре не возражал против визита, но предупредил, что беседы не получится, потому что Жанна Кальман ничего не слышит. Они прошли по длинному коридору и вошли в маленькую полупустую комнату.

«Приветствую вас, мадам Кальман», — поздоровался Лебре.

«Доброе утро, доктор», — ответила Жанна.

Лебре был потрясен. Он схватил Робина за руку и потащил его обратно в свой кабинет. Вызвав медсестер, он расспросил их о пациентке. Выяснилось, что иногда Жанна слышала довольно хорошо, а иногда слух практически пропадал. По-видимому, Лебре принял один из таких периодов за полную глухоту. Выяснив все это, Робин вернулся в комнату Жанны и наконец-то смог ее рассмотреть. Женщина сидела у окна в большом кресле, в котором ее высохшая фигурка казалась еще меньше. Глаза у нее помутнели от катаракты: она различала свет и тень, но ни на чем не фокусировала взгляд. Она была очень просто одета, и казалось, что этим неярким вещам уже несколько десятков лет.

Во время первой встречи Робин и Кальман обменялись любезностями и поговорили о всяких незначительных вещах. Однако в течение следующих нескольких лет Робин и Аллар, а также другие исследователи и сотрудники архивов взяли у Жанны Кальман несколько десятков интервью. Они тщательно задокументировали все события ее жизни и подтвердили ее возраст, что закрепило за ней титул главного долгожителя планеты. С тех пор Жанна Кальман стала чем-то вроде символа для тех ученых, которые ищут ответ на один из самых спорных вопросов в истории: где находится предел человеческой жизни?

Благодаря развитию медицины и достижениям в социальной сфере пожилые люди сейчас меньше болеют и дольше живут. Неудивительно, что число супердолгожителей стремительно растет. По оценкам ООН, в 1990 году насчитывалось около 95 тысяч человек, доживших до ста лет, а в 2015 году их было уже более 450 тысяч. Такими темпами к 2100 году этот показатель составит 25 млн человек. Людей, перешагнувших 110-летний рубеж, гораздо меньше, но во многих развитых странах их количество постепенно увеличивается, хотя раньше этот возраст казался недосягаемым. Первые подтвержденные случаи такого исключительного долголетия были зафиксированы в 1960-е годы. С тех пор число супердолгожителей в мире выросло как минимум в 10 раз, хотя никто точно не знает, сколько их на самом деле. В одной только Японии с 2005 по 2015 год эта цифра увеличилась с 22 до 146 человек, то есть почти в семь раз.

С учетом такой статистики можно было бы ожидать, что верхний предел продолжительности человеческой жизни тоже будет расти. Однако спустя почти четверть века после смерти Жанны Кальман ее рекорд так и не был побит. Ближе всех к нему подошла американка Сара Кнаусс, которая умерла через два года после Кальман в возрасте 119 лет. На данный момент старейшим жителем планеты является 118-летняя японка Канэ Танака. Очень немногие люди доживают до 115 лет. Некоторые исследователи даже сомневаются в том, что Кальман действительно прожила 122 года, но большинство ученых признают этот рекорд, поскольку имеется много биографических свидетельств.

Сейчас численность населения Земли приближается к восьми миллиардам, а научные открытия позволяют все увереннее говорить о том, что в будущем мы сможем замедлить старение или даже обратить его вспять. Вот почему вопрос о пределах человеческого долголетия является как никогда актуальным. Однако при ближайшем рассмотрении становится понятно, что исследователи долголетия придерживаются очень разных взглядов на будущее человечества. Традиционно специалистов в этой области не только журналисты, но и некоторые коллеги делят на пессимистов и оптимистов (хотя многие представители научных кругов считают такой подход слишком упрощенным). Ученые-пессимисты могли бы сравнить человеческую жизнь со свечой, которая горит так долго, насколько хватает длины ее фитиля. Они убеждены, что человечество стремительно приближается к максимальному пределу продолжительности жизни или уже достигло его, поэтому в обозримом будущем рекорд Жанны Кальман останется непревзойденным.

Для представителей лагеря оптимистов человеческая жизнь — это эластичная лента, которую можно растягивать очень сильно, может быть, даже до бесконечности. Эти ученые прогнозируют значительный рост продолжительности жизни по всему миру, а также увеличение числа долгожителей и супердолгожителей, которые побьют рекорд Кальман и установят новую планку — в 125, 150, 200 лет и более. Этот давний научный спор до сих пор не завершен. Но он уже помог гораздо лучше понять, какие факторы влияют на продолжительность нашей жизни и укорачивают ее и что можно сделать, чтобы в будущем люди жили намного дольше, чем сейчас. 

---

Вопрос о том, сколько теоретически может прожить человек, волновал ученых и философов на протяжении тысяч лет. Однако очень долгое время их рассуждения опирались лишь на умозрительные заключения и личные наблюдения. В 1825 году британский математик Бенджамин Гомперц опубликовал математическую модель, согласно которой риск смерти с возрастом увеличивается экспоненциально. А раз он продолжает расти в течение всей жизни, то в конечном итоге люди должны достигать определенного рубежа, после которого их шансы прожить еще один год становятся ничтожно малы. Другими словами, существует определенный предел продолжительности человеческой жизни.

Но Гомперц выявил, что в пожилом возрасте риск смерти у людей остается на том же уровне: «Даже если и есть предел жизни, едва ли он когда-нибудь будет определен». С тех пор благодаря новым и более точным математическим моделям, другие ученые по всему миру смогли обнаружить схожий паттерн старения не только у людей, но и у ряда других животных, например, крыс, мышей, креветок, круглых червей, плодовых мух и жуков.

В 2016 году в авторитетном научном журнале Nature было опубликовано исследование, которое взбудоражило всё научное сообщество. Его авторы утверждали, что нашли предел продолжительности человеческой жизни. Генетик из Медицинского колледжа Альберта Эйнштейна Ян Вийг и двое его коллег проанализировали данные о смертности в разных странах за несколько десятилетий. И они пришли к следующему выводу: несмотря на то, что в 1970‑90-х годах наибольший зафиксированный возраст смерти постоянно увеличивался, после этого он не поднимался и держался в среднем на отметке 114,9 лет. Кажется, предел долголетия найден. Хотя некоторые люди жили несколько дольше — например, та же Жанна Кальман. Но это скорее исключение.

В то время как некоторые ученые восхищались результатами исследования, остальные яро критиковали его методы. В частности, их не устраивало слишком грубое обобщение, основанное «на ограниченной и беспорядочной базе данных». В Nature и ряде других журналов вышел десяток опровержений данной теории. Джеймс Вопель, основатель и директор Института демографических исследований Макса Планка, а также убежденный критик идеи о существовании предела человеческой жизни, назвал это исследование полным фарсом, заявив научной журналистке Хестер ван Сантен, что его авторы «просто запихнули данные в компьютер, как в корову корм».

Робин отлично помнит, какой поднялся переполох. Он как раз должен был рецензировать исследование Вийга и коллег перед публикацией. Первоначальный вариант Робину не понравился, так как в нем были приведены данные только по США, — по его мнению, этого было недостаточно. Он предложил некоторые правки, а также посоветовал использовать более достоверную и полную информацию из Международной базы данных о продолжительности жизни, которую он составил совместно с Вопелем и другими коллегами. Как указывает ван Сантен, после вполне обоснованной критики Робина и еще одного рецензента Nature отказались публиковать исследование. Однако после того, как Вийг и его соавторы отправили тщательно доработанную версию, Робин уступил и, несмотря на то, что он по-прежнему был не согласен с выводами, рекомендовал статью к публикации. (Вийг отстоял свою методологию и результаты.)

Двумя годами позже другой авторитетный журнал Science опубликовал результаты научной работы, которые полностью противоречили исследованию Вийга. Демографы Элизабетта Барби из Римского университета Ла Сапиенца и Кеннет Уохтер из Калифорнийского университета в городе Беркли совместно с несколькими коллегами изучили данные около 4 тыс итальянцев и обнаружили, что риск смерти увеличивается по экспоненте до возраста 80 лет, но затем снижается, и в конечном итоге кривая графика выходит на плато. Вероятность дожить до следующего года у тех, кому исполнилось 105 лет, составляет порядка 50%. Такой же показатель у тех, кому 106, 107, 108 и даже 109 лет. По словам авторов, результаты исследования «явно указывают на то, что продолжительность жизни человека увеличивается, и предел долголетия, даже если он существует, еще не был выявлен».

Большинство споров об изучении человеческого долголетия ведутся вокруг достоверности данных и различных статистических методов анализа, которые используют ученые. Там, где одна группа ученых видит очевидную закономерность, другая убеждена, что эта «закономерность» лишь надумана. По мнению Робина, подобные споры вполне обоснованы и очень важны. «Моим коллегам не удалось меня убедить ни в том, что у жизни есть определенный предел, ни в его отсутствии, — сказал он. — Для меня этот вопрос остается открытым. Но мы еще не нашли наилучший способ анализа или методы исследования, способные на него ответить. На сегодняшний день главной задачей остается сбор данных».

В то же время статистика продолжительности жизни многое не может объяснить. Эти данные копились в течение сотен лет и, разумеется, не были собраны и упорядочены в необходимую базу. Количество супердолгожителей скорее всего по-прежнему слишком мало, чтобы делать однозначные выводы об уровне смертности в глубоко пожилом возрасте. Но за последние десятилетия ученым удалось значительно продвинуться в понимании долголетия с эволюционной точки зрения и природы старения. Вместо того, чтобы зацикливаться на демографических данных, в этой статье охватываются все живые организмы на земле, и автор пытается сформулировать общие принципы продолжительности жизни.

Профессор Школы общественного здоровья Иллинойсского университета в Чикаго Стюарт Джей Ольшанский специализируется на долголетии, и его несколько удивляет, что этой темой интересуется буквально каждый. «На самом деле абсолютно неважно, выходит ли график смертности на плато или нет. Крайне мало людей доживают до него. И риск смерти в том возрасте настолько высок, что большинство людей вряд ли проживут намного больше того „предела“, который вырисовывается на сегодняшний день». 

Профессор Ольшанский уже на протяжении многих лет убежденно заявляет, что предел человеческой жизни, очевидно, есть, и в первую очередь его определяют не математические модели, о которых спорят демографы, а биологическое старение. В качестве примера он часто использует аналогию со спортом: «Может ли человек пробежать одну милю за две минуты? Нет. Чисто анатомически человеческое тело просто не способно бежать с такой скоростью. Так же и с долголетием».

Он настолько убежден в свой правоте, что поспорил на денежный вклад. В 2000 году в журнале Scientific American опубликовали слова Стивена Остада, профессора биологии Университета Алабамы в Бирмингеме: «Скорее всего первый человек, которому исполнится 150 лет, уже родился». Ольшанский не согласился, и ученые заключили дружеское пари. Каждый внес по $150 в инвестиционный фонд. Тот, кто окажется прав, заберет сам (или его наследники) всю прибыль в 2150 году. После публикации работы Вийга сумма была удвоена. Ольшанский внес первую сумму золотом, а затем добавил к ней акции Теслы. По его оценке, когда придет время забирать деньги, общая сумма будет превышать $1 млрд. Когда его спросили про пари, он ответил, что «скорее всего выиграет». «В конечном счете биология нас рассудит. Вот почему я так уверен», — сказал он.

---

Но за вопросом о пределе продолжительности человеческой жизни скрыт другой, более важный: почему мы — и другие живые организмы — вообще стареем и умираем? Во время своей лекции в 1964 году известный физик Ричард Фейнман сказал: «Ни одно открытие в биологии пока не указывает на то, что смерть неизбежна»‎.

И кажется, что некоторые организмы — живое тому доказательство. Недавно ученые пробурили скважину в осадочных породах глубоко под морским дном. Там они обнаружили микробы, которые, вероятно, сохранялись «в метаболически активной форме» в течение более чем 100 млн лет. Или вспомним пандо — клональную колонию осинообразных тополей. Она расположена в американском штате Юта и связана общей корневой системой, занимающей площадь в 43 гектара. Считается, что возраст рощи на данный момент составляет 14 тыс лет.

Есть организмы, которые существуют вне времени. Некоторые ученые относят их к биологически бессмертным. Так, гидра — крошечная родственница медуз и кораллов — словно бы и вовсе не стареет, да еще и умеет отращивать отрезанные части тела. Если взрослая медуза вида turritopsis dohrnii ранена или ей что-то угрожает, то она может «откатиться» до незрелого возраста, а затем вновь повзрослеть и вновь помолодеть. Этим она и заслужила свое прозвище — бессмертная медуза. При этом биологически бессмертные могут умереть. Их могут съесть хищники, к гибели способна привести рана или инфекция. Но от «естественных причин» они не умирают. Теоретически, при постоянной подпитке энергией, способности к самовосстановлению, а также толике удачи, чтобы избежать воздействия неблагоприятных факторов окружающей среды, любой организм может прожить до конца вселенной.

Но почему же тогда вымирает так много видов? Большинство ученых сходятся во мнении, что старение (под ним понимается физический процесс деградации организма, который заканчивается смертью), нельзя считать адаптивной чертой, выработанной в процессе естественного отбора. Старение это, скорее, побочный продукт ослабления силы этого отбора за время жизни организма. Наиболее сильно он действует на те гены и признаки, которые помогают живым существам выжить в юности и размножиться. У целого ряда видов пожилые особи становятся для отбора практически невидимы, потому что больше не передают свои гены и не помогают растить потомство родственников. 

В середине 20-го века британский биолог Питер Медавар открыл, что вредоносные генетические мутации, которые не проявляются до старости, могут накапливаться у следующих поколений. А поскольку отбор слишком слаб, чтобы избавиться от них, то в конечном итоге это приводит к старению всего вида. Американец Джордж Уильямс развил идеи Медавара, указав, что некоторые гены могут быть полезны в молодости, но вредны в более зрелом возрасте, когда естественный отбор не замечает их недостатки. К похожим выводам пришел к 1970-м годам еще один британский биолог Томас Кирквуд. Он предположил, что старение частично объясняется эволюционным компромиссом между развитием и воспроизводством, с одной стороны, и ежедневным обслуживанием организма, с другой. Выделение ресурсов на поддержание его работы выгодно только в том случае, если он способен продолжать выживать и размножаться. Для многих организмов внешние угрозы слишком велики и многочисленны, чтобы выдерживать их в течение долгого времени. Поэтому эволюцию не особенно заботит сохранение тела в старости, что и приводит к ухудшению его состояния.

Вопрос о том, почему у разных видов такой большой разброс по продолжительности жизни, остается открытым. Биологи полагают, что дело в анатомии и образе жизни. Небольшие и крайне уязвимые животные чаще всего рано начинают размножаться и вскоре после этого умирают. А вот крупные и те, кого не так легко убить, обычно приносят потомство позже и живут дольше. К примеру, продолжительность жизни птиц, обитающих преимущественно на земле, меньше, чем у их летающих собратьев, которые гнездятся на деревьях и не так страдают от нападений хищников. А голые землекопы живут в пять-десять раз дольше других млекопитающих аналогичного размера благодаря тесно сплоченным сообществам и защите системы подземных ходов.

Некоторые виды, например, клональные деревья с устойчивой корневой системой, так хорошо защищены от неблагоприятных факторов окружающей среды, что могут позволить себе не спешить с ростом и размножением. Вместо этого они на протяжении многих лет заботятся о своем здоровье. И это необычайно увеличивает их продолжительность жизни. Другие виды, например бессмертные медузы и гидры, могут существовать бесконечно долго, потому что сохранили характерную для зародышей способность к омоложению, которая у большинства взрослых позвоночных осталась лишь у стволовых клеток.

Люди никогда не входили в закрытый элитный клуб бессмертных. Скорее всего, мы унаследовали довольно долгую продолжительность жизни от нашего последнего общего предка с шимпанзе. Это, вероятно, была большая смышленая обезьяна, жившая в группе сородичей на деревьях вдали от наземных хищников. Но мы так и не смогли в процессе эволюции избавиться от старения, которое включает в себя самые разные формы метаболически затратных адаптаций и приспособлений.

С годами хромосомы укорачиваются и ломаются, гены бессистемно включаются и выключаются, митохондрии выходят из строя, белки распутываются или слипаются, запасы стволовых клеток заканчиваются, клетки организма перестают делиться, кости истончаются, мышцы дряхлеют, нейроны угасают, в работе органов начинают происходить сбои, иммунная система слабеет, а механизмы самовосстановления отключаются. Внутри людей не тикают запрограммированные часы смерти — у нас нет точного срока годности — но, в конце концов, человеческое тело просто больше не может продолжать функционировать.

Достижения в социальной сфере и укрепление здоровья населения могут еще больше увеличить продолжительность жизни и помочь некоторым долгожителям превзойти рекорд Кальман. Однако даже самые оптимистично настроенные ученые признают, что в какой-то момент этой череде успехов, ставшей возможной благодаря внешним факторам, наступит конец. Причиной тому станут биологические ограничения. Если только мы не изменим себя коренным образом.

---

Многие ученые считают, что прорывы в биомедицине — это единственный способ существенно увеличить продолжительность жизни человека. Но некоторые сомневаются в том, что хоть кто-то из ныне живущих сможет увидеть результаты таких радикальных изменений. Есть и те, кто не уверены, что это вообще возможно. В любом случае, исследователи сходятся во мнении, что значительно продлевать жизнь без обеспечения здоровья человека бессмысленно. А вот сохранение бодрости в пожилом возрасте ценно вне зависимости от того, на сколько дольше мы будем жить.

Одним из множества препятствий на пути к достижению этих целей является то, что процессы, стоящие за старением млекопитающих и других позвоночных, невероятно сложны. Исследователи добились поразительных результатов, изменив геном круглого червя C. elegans и продлив продолжительность его жизни почти в 10 раз — как если бы человек прожил 1000 лет. Ученые уменьшали калорийность пищи, использовали генную инженерию и различные препараты для увеличения продолжительности жизни у более сложных видов (рыб, грызунов и обезьян), но такого прорыва, как с круглыми червями, пока не случилось, а конкретные механизмы, вызвавшие его, науке до сих пор неясны.

Совсем недавно исследователи опробовали инновационные методы, позволяющие поворачивать вспять или отсрочивать протекание некоторых аспектов старения, и получили предварительные, но уже многообещающие результаты. Профессор Джеймс Киркланд, руководитель Центра изучения старения имени Роберта и Арлен Когод Клиники Мейо (город Рочестер, штат Миннесота), вместе с коллегами продемонстрировал, что определенные смеси лекарственных препаратов избавляют дряхлых мышей от стареющих клеток и дарят им еще целый месяц здоровой жизни. Эти исследования уже послужили толчком к многочисленным клиническим испытаниям на людях.

Кроме того, в Калифорнийском университете в Беркли супружеская пара биоинженеров Ирина и Майкл Конбой разрабатывают способы фильтрования у грызунов крови со старыми кровяными тельцами. Это бы позволило удалять молекулы, препятствующие самовосстановлению, что, в свою очередь, простимулирует процессы клеточной регенерации 

В ходе исследования, опубликованного в журнале Nature в декабре 2020 года, Дэвид Синклер, директор центра Пола Гленна по изучению биологии старения при медицинской факультете Гарварда, вместе со своими коллегами частично восстановили зрение взрослым больным мышам при помощи перепрограммирования процесса экспрессии генов. Исследователи ввели в глаза мышей вирус, содержащий гены, которые превращают уже сформированные клетки в подобие стволовых. Это позволяет их нейронам регенерировать — у взрослых млекопитающих такая способность пропадает по мере взросления. «Оказалось, что обратить вспять старение куда проще, чем мы думали, — признается Синклер. — Клетки могут самоочищаться, избавляться от старых белков и омолаживаться, если включить гены молодости при помощи такого процесса обновления». 

Самому Синклеру 51 год, и он знаменит своими мальчишескими чертами и оптимистичными предсказаниями. Ученый и несколько членов его семьи (и даже их собаки) придерживаются особого режима продления жизни, который включает в себя регулярное занятие физкультурой, баню и ледяные ванны, двухразовое, преимущественно вегетарианское, питание, и метформин (таблетки от диабета, предположительно препятствующие старению). В этот режим также входит несколько витаминов и добавок, подобных ресвератролу — «чудесной» молекуле, содержащейся в красном вине, которая когда-то вызвала ажиотаж, но оказалась неэффективной. Синклер также основал по меньшей мере 12 биотехнических компаний, входит в совет директоров еще нескольких. Одна из этих компаний уже проводит на людях клинические испытания генной терапии на базе его исследования из Nature.

В своем выступлении для Google Синклер описывал будущее, в котором люди раз в 10 лет будут проходить процедуру, устраняющую последствия старения. «Мы не знаем, сколько раз можно пройти такую процедуру, — уточнил ученый. — Может быть три, а может три тысячи раз. Если будет возможно омолодить свой организм три тысячи раз, то это уже действительно интересно. Я не знаю, захочет ли кто-либо жить тысячу лет и появится ли такая возможность, но нам пора начать задумываться об этом, потому что речь уже идет не о возможности омоложения как такового, а о том, когда мы сможем это воплотить».

Ученые, которые поддерживают идею о многовековой жизни, часто с энтузиазмом рассказывают о потенциале и возможностях. По их словам, поддержание жизни и здоровья естественно по своей сути, поэтому естественны и любые медицинские вмешательства, которые этому способствуют. Продление жизни с помощью биомедицины не только значительно улучшит условия существования, минимизируя или предотвращая болезни, вызванные старением, но и чрезвычайно обогатит человеческий опыт. Человек сможет построить множество полноценных карьер в разных сферах, еще больше исследовать мир вокруг, поиграть с пра-пра-пра-правнуками, насладиться отдыхом в тени дерева, посаженного собственными руками много лет назад. Сколько всего смогли бы открыть ученые, будь у них столько времени, и насколько мудрыми бы были пожилые люди из такого будущего. 

С другой стороны, есть эксперты, утверждающие, что продление жизни, пусть даже для устранения болезней, это обреченная идея. Вероятно, самой главной проблемой является перенаселение, особенно учитывая отношение человечества к ограниченным ресурсам, а также ужасающее социально-экономическое неравенство. В мире до сих пор есть страны, где ожидаемая продолжительность жизни ниже 65 лет. В первую очередь, из-за таких проблем, как бедность, голод, недостаток образования, неравноправие, плохое здравоохранение и заболевания, — малярия, ВИЧ/СПИД и т.д. Новейшие и дорогие процедуры продления жизни никак не помогут в решении этих проблем.

Некоторые эксперты отмечают, что большое количество сверхдолгожителей будет «душить» новое поколение и тормозить развитие общества. «В процессе ухода старого поколения есть эволюционный смысл, — рассказывает Пол Рут Уолп, директор Центра этики при университете Эмори. — Если бы поколения Первой и Второй мировых войн, или, например, Гражданской войны в США всё еще жили, были бы у нас сейчас такие же гражданские права или однополые браки?» 

---

В свои последние годы Жанна Кальман, когда-то молодая спортивная девушка, была практически парализована и прикована к кровати и инвалидной коляске. Ее слух становился всё хуже, она полностью потеряла зрение и с трудом разговаривала. Временами было сложно сказать, понимает ли она вообще, что происходит вокруг нее. 

Некоторые источники утверждают, что женщину не смогли защитить от излишних волнений и постоянных вопросов журналистов, туристов и других людей, которые беспрепятственно проходили прямо в ее комнату. Только после выхода документального фильма-расследования директор дома престарелых, где находилась Кальман, запретил любые посещения. Последний раз Робин видел Жанну Кальман сразу после ее 120-го дня рождения. Спустя почти два года, в разгар аномально жаркого лета, она умерла в одиночестве в своей комнате по неизвестным причинам, после чего была быстро похоронена. На похороны допустили всего несколько человек, среди которых не было Робина и Аллара. Не было также и никого из членов семьи Кальман — все ее близкие родственники умерли за три десятилетия до этого. 

«Сегодня все больше людей справляются с основными заболеваниями, связанными с возрастом, и входят в новый этап своей жизни обессиленными, — рассказал Робин. — Мы до сих пор не знаем, как избежать старческой слабости».

Вероятно, самым непредсказуемым последствием увеличения продолжительности жизни будет изменение нашей психики. Вся человеческая культура развивалась с постоянной оглядкой на конечность жизни и ее недолговечность в сравнении с чем-то бóльшим. Если однажды родится человек, который точно будет знать, что он доживет до двухсот лет или больше, осознает ли его разум такую беспрецедентную продолжительность жизни? Или человеческая нервная система, которая зародилась еще в плейстоцене, не предназначена для таких масштабов? 

Ученые, философы и писатели давно опасаются, что слишком длинная жизнь приведет к изнурительному состоянию меланхолии и бездействия, когда всё, что было важным, уже сделаны. Возможно, за мечтой о долгожительстве скрывается желание иметь что-то недостижимое. Например, не просто долгую жизнь, а жизнь, достаточно длинную для того, чтобы успеть совершить все задуманное. 

В небольшом рассказе Хорхе Луиса Борхеса «Бессмертный» римский офицер натыкается на «потаенную реку, что смывает с людей смерть». Испив из нее и проведя эоны в глубоком раздумье, он осознает, что смерть наделяет жизнь ценностью, в то время, как для бессмертных «ничто не случается однажды, ничто не ценно своей невозвратностью». Почти тысячу лет офицер блуждает по планете в поисках лекарства от бессмертия. Однажды он пьет воду из родника на эритрейском побережье и царапает ладонь о колючую ветку. Завороженный непривычным чувством боли, он осматривает руку и видит, как медленно выступает капля крови — доказательство его вновь обретенной смертности. «Не веря своим глазам, счастливый, он молча наблюдает» за тем, как вытекает эта капля (перевод Людмилы Синянской, издательство АСТ, Москва, 2014 — прим. Newochem).

По материалам The New York Times
Автор: Феррис Джабр
Иллюстрация: Маурисио Кеттлана и Пьерпауло Феррари 

Переводили: Анастасия Ананьина, Александра Листьева, Елизавета Яковлева, Глеб Тягичев
Редактировали: Екатерина Кузнецова, Анастасия Железнякова